Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фил устало прикрыл глаза, припоминая ночные события.
— Точно не из-за меня — по собственной дурости.
— Какая теперь разница, по чьей? Если с машиной что случится, то… — Олька внезапно замолчала и нахмурилась.
— Мама поругает? — усмехнулся Фил.
— Папа. — Олька прикусила губу и вздохнула, будто припомнив что-то не сильно приятное, а потом искоса взглянула на Фила и прошептала: — Я маму с пяти лет не видела. Она в Англии живёт. Бросила нас с папой, вышла замуж на английского посла.
— Нехилая у тебя маман, — присвистнул Фил.
— А то! Изредка общаемся с ней по Скайпу. Я и папу вижу не часто, он всё в разъездах, но… мне бы не хотелось расстраивать его, так что…
Олька заглянула в телефон и ахнула:
— Ой-йо, уже час дня, кинешь меня до МГУ?
— Сама доберёшься. Не видишь, хреново мне? — отбрил её Фил и снова прикрыл веки.
— Ты врёшь! — надулась Олька. — Просто хочешь от меня отделаться.
— Понимай как хочешь и давай уже сваливай.
— Да пошёл ты! — обиделась девчонка и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Грохот двери отозвался в его голове многократным эхом. Филу показалось, будто в мозгах что-то щёлкнуло и повторилось отголосками звуков. Его снова бросило в жар, и тошнотворный ком сдавил горло. «Чёрт, только не это!» — ужаснулся он, ощущая надвигающуюся волну паники. Дрожащей рукой он вынул из кармана пузырёк и всыпал под язык оставшиеся «куколки». Их оказалось как раз три — то, что идиоту нужно для счастья. «Сейчас, сейчас отпустит», — уговаривал он себя, пытаясь справиться с учащённым дыханием. Его прошиб липкий пот, тонкие струйки стекали со лба на лицо, футболка в момент взмокла, руки словно сковало льдом, а в голове возник непрерывный шелестящий шум, так похожий на шипение змеи. Странные мысли поползли в его голову. Теперь он точно знал, что внутри него сидит змей. Ядовитый Аспид, жалящий смертельным жалом и изрыгающий адский огонь. Не оттого ли так горит его нутро, ломает тело?! Для кого-то Аспид всего лишь символ — как там говаривал Макс: «Спиды и власть денег…» А для него это … паршивая реальность. Змей, отравляющий кровь и уничтожающий душу.
Несколько минут спустя Фил задышал ровнее, внутренний жар унялся, и судорога в мышцах почти прошла. Он стал различать звуки, проникающие сквозь стены жилища.
Сквот постепенно просыпался, в коридоре слышались шаги, и у соседей что-то загромыхало. Вдруг за стеной врубили музыку, и мозг Фила-меломана тут же узнал песню «Агаты Кристи». Он и сам не понял, как переключился и стал подпевать — музыка всегда отвлекала от мыслей. «Ковёр-вертолёт» крутили «на репите» несколько раз подряд, будто тему просекли, ведь содержание этой песни почти повторяло его жизнь.
«Мама, это правда, мама, это правда,
Мама, я опять живой!
Ты уже не плачешь, ты уже не плачешь,
Мама, полетим со мной!
На ковре-вертолёте мимо радуги
Мы летим, а вы ползёте, чудаки вы, чудаки!»
«Ну, вот и всё, долетался до ручки», — думал Фил, — «…теперь нужно приземляться, и чем скорее, тем лучше».
К концу третьего прогона песни ему значительно полегчало — силы возвращались, и настроение заметно улучшилось. Недавний недуг казался ему почти что бредом. О внезапной «болезни» напоминала лишь мокрая, насквозь пропитанная потом футболка и лёгкий тремор в руках. Фил медленно поднялся и с отвращением стянул с себя прилипшую к телу одежду.
Нет, нужно всерьёз заняться собой. Быстро соскочить с транков он, конечно, не сможет… слишком втянулся, слишком увяз… слишком … и то, что ему пришлось испытать сегодня утром, вовсе не шутки! Он будет уходить постепенно, иначе просто слетит с катушек. Он будет бороться, и сможет победить в себе Аспида!
С этой установкой Фил схватился за телефон и набрал номер медсестрички, что работала в клинике у отца на раздаче лекарств. С ней он давно наладил контакт, даже пару раз затащил в постель, а теперь вот, так сказать, дружил. Фил нетерпеливо расхаживал по комнате, остановился у окна и бездумно смотрел на улицу. Длинные гудки ему казались вечностью, будто подруга намеренно не отвечала. «Ну возьми же трубку», — барабанил он пальцами по оконному откосу, а в голове назойливо кружились строчки из песни:
«Мама, это небыль, мама, это небыль,
Мама, это не со мной!
Неужели небо, неужели небо
Задеваю головой? На ковре-вертолёте…»
Фил открыл окно, вдохнул бодрящий воздух и вновь набрал номер медсестры. Наконец она сподобилась ответить и сразу же, без приветствия, пошла в наступление:
— Филипп, не звони мне больше! — строго отчеканила она в трубку.
— Это ещё почему? — занервничал он.
— Эдуард Филиппович заподозрил что-то, и я под угрозой увольнения. Кто-то из больных пожаловался, будто получает плацебо вместо лекарств. Это было в мою смену. Догадываешься, что я имею в виду? Мне не хотелось бы из-за тебя потерять работу в частной клинике. Если дело дойдёт до увольнения, я всё расскажу твоему отцу, скажу, что ты меня шантажировал!..
— Ты охренела? — Он с силой долбанул кулаком об косяк, и тот треснул.
— Я всё сказала, не звони мне больше.
— Да пошла ты… с…
Фил сделал глубокий вдох в надежде взять себя в руки. До шантажа он ещё не докатился, однако если ему вновь придётся пережить подобное, он точно перейдёт от слов к делу. Она сама ему подкинула идею. Дура. Теперь ему точно нужно ехать домой, попытаться найти таблетки в кабинете отца или, в крайнем случае, выписать рецепт. Фил тут же успокоился, почти не сомневаясь в успехе. Отец ничего не должен знать. Он справится сам!
Фил отыскал в рюкзаке чистую футболку и неожиданно вместе с ней вытянул Олькин розовый лифчик в чёрный горошек. «Чёрт, это даже не гламур, детский сад какой-то … любительница альтернативы». — Фил усмехнулся, припоминая, как они с девчонкой отжигали в машине. — «А она ничего так, заводная!..»
Он запихал лифчик в карман джинсов и отправился на поиски Ольки. Надо бы помириться с ней и отвезти домой.
Сквот привычно гудел, тут и там слышалась музыка и житейские разговоры, в коридорах просыпались случайно заночевавшие гости, кто-то громко выяснял отношения, кто-то, сидя на полу и не размыкая объятий, похмелялся пивом. Фил безуспешно поискал Ольку в комнатах и отправился на крышу — обычно после концертов там тусовался народ. И он не ошибся — Олька примкнула к соседям-художникам и о чём-то спорила с ними, то и дело затягиваясь сигаретой и выпуская сизый дым. Заметив Фила, она игриво улыбнулась сидящему напротив парнишке