Завидев приближающийся обоз, первомайцы стали подходить к путям. Они были все как один худы, со впалыми щеками, одеты в лохмотья, но у каждого на правом рукаве виднелась яркая нашивка с большой красной единицей. На закопченной стене бросалась в глаза надпись «ПЕРШАМАЙСКАЯ», которую явно регулярно подкрашивали. Это алое слово на черной стене выглядело как вызов наступающей на станцию тьме.

Местные жители испытывали какую-то отчаянную гордость за свою станцию и любили при случае заявить: «Первомайцы не отступают». Отвечать за этот пафосный лозунг им приходилось часто, так как Первомайская являлась форпостом Партизанской конфедерации и была вынуждена первой отражать нападение всевозможных врагов: змеев, диггеров, ленточников, американцев, да мало ли кого еще. Первомайцы твердо верили в свое особое назначение и представляли себя кем-то вроде казаков или самураев. Гордость за то, что они родились и живут на Первомайской, заставляла их наряду с православными традициями воспитывать в детях готовность в любой момент умереть за родную станцию.

Пожар полностью уничтожил хозяйство нижнего лагеря. Чтобы оборонять станцию от врагов, первомайцы отозвали людей из верхнего лагеря и замуровали входы на верхние территории. Было объявлено, что станция переходит на военное положение, а те, кто остался тут жить, объединяются в военную коммуну. С продовольствием у них дело обстояло плохо: существовали за счет незначительных поборов с обозов, шедших транзитом в другие части метро и обратно, да гуманитарной помощи станций, заинтересованных в сохранении этого живого щита. Тракторный Завод и Пролетарская понимали, что их ждет, если сдастся Первомайская. Однако много они выделить не могли, поэтому их помощь разве что удерживала первомайцев на грани голода. В последнее время партизаны были вынуждены употреблять в пищу мясо змеев, которых им иногда удавалось убить в туннеле. В многотонной туше убитого червя была лишь сотня-другая килограммов вонючего, но пригодного к употреблению мяса. Однако иной раз и это было спасением.

Военнообязанными здесь считались все дееспособные: мужчины, женщины и дети с одиннадцати лет. Оружием, как почти везде в Муосе, служили арбалеты и короткие мечи. Увидев приближающийся обоз, жители приветствовали его, опустив лезвия мечей к полу. Очевидно, это было жестом миролюбия и гостеприимства.

Вперед вышла женщина, как оказалось, командир местного отряда партизан. Ее нельзя было назвать красивой, но гордая осанка и черные блестящие глаза притягивали к себе взгляды мужчин. Голова женщины была обрита наголо, а под левой скулой виднелся шрам. Как и все здесь, она была худа, но в ее походке, жестах и голосе чувствовались энергия и уверенность.

— Мы рады приветствовать наших братьев и сестер-партизан. Храни вас Бог на вашем пути.

— Да ладно тебе, Анка, что ты в самом деле так торжественно? Каждый раз одно и то же! — дружелюбно прощебетала Купчиха, подымаясь на платформу. Лицо Анки смягчилось:

— Привет, Купчиха! Давно не виделись, что-то вы редко заходить стали.

— А что ходить-то? Возить уже нечего… Да ты не волнуйся — вам харчи мы привезли.

— Светлана, и ты тут? Иди сюда, красавица… — Анка схватила в охапку Светлану и оторвала от земли. — А что за хлопцы с вами? Не видала таких раньше.

Светлана рассказала о появлении москвичей и их миссии. Сначала недоверие, потом удивление и радость пробежали по лицу Анки. Обернувшись к своим, она неожиданно продекламировала на всю станцию:

— Первомайцы! К нам пришла помощь из далекого города. Бог послал нам воинов добра из другого мира. Теперь мы вместе сразимся за свободу и единство Муоса! Мы освободим нашу землю. Ура!

Москвичи были обескуражены. Расанов пытался мягко уточнить, что планы их миссии не столь грандиозны. Но радостный клич Анки тут же поддержали сто глоток:

— Ура! Ура! Ура!!!

Первомайцы бросились встречать и обнимать уновцев и ходоков. К Радисту подбежали пацаны и стали тянуть его АКСУ, спрашивая об устройстве этого странного арбалета.

После небольшой передышки Дехтер встал, чтобы продолжить путь. Однако Светлана просила их задержаться. Она старалась убедить командира, что само их появление на каждой из станций дает возможность местным по-новому взглянуть на свое положение, поднимает боевой дух и дарит людям надежду. Дехтер сначала настаивал на своем, но потом, может быть вспомнив слова Талаша, обмяк и согласился.

Дехтер и Светлана были приглашены на военный совет первомайцев. Судя по всему, это считалось большой честью для чужаков. Совет проходил в каком-то странном помещении, где на стенах висели факелы, а в центре белой краской был нарисован круг. Анка и четверо старших дозорных (высшее командование) встали в круг и, взявшись за руки, начали повторять слова не то какой-то клятвы, не то заклинания. Смутившегося от этого ритуала Дехтера Анка тоже хотела было ввести в круг, но он жестом отказался от предложенной чести. Светлана стояла поодаль и наблюдала за происходящим. Суть клятвы сводилась к готовности каждого из них умереть за свободу и мир в Муосе. Затем Анка с чувством произнесла: «Да поможет нам Бог!» и начала совет.

— Мы, первомайцы, не щадя своих жизней, защищаем рубежи Партизанской Конфедерации, стоим на страже мира и порядка в Муосе. Но напор с Севера и Востока становится все ожесточенней. Братья-партизаны помогают нам, чем могут, и мы признательным им за это. Но нас слишком мало. Мы готовы сражаться до последнего воина, но я не уверена, что нас хватит надолго…

Анка, а за ней и все командиры посмотрели на Дехтера. Тот растерялся и не знал, что сказать. От него опять ждали помощи, на него смотрели, как на сказочного богатыря, который вмиг разгонит всех врагов. Но он всего лишь командир спецназа. Все волшебство, которым он обладает, — это автомат Калашникова с несколькими магазинами патронов, ну еще пара гранат и штык-нож. Он не мог ничего обещать этим людям…

На помощь пришла Светлана:

— Анка! Мы помним, как многим обязаны вам. У нас с вами общие цели — единый и счастливый Муос. Но эти люди пришли к нам из далекого мира не воевать, а пока лишь наладить контакт между Москвой и Минском. Уже сам их приход — это великий знак, посланный нам Богом. Сейчас они идут в Центр, чтобы выполнить задание своего правительства. Когда с Москвой будет налажена связь и начнутся переговоры, тогда, может быть, нам пришлют настоящую военную помощь. Подумай сама: имеем ли мы право рисковать жизнями наших новых друзей и успехом великого предприятия ради сиюминутного успеха?

Анка была разочарована. Очевидно, минская атаманша рассчитывала уже в ближайшее время организовать победоносное наступление объединенного партизанско-уновского отряда. Она слушала напряженно, и, когда Светлана закончила, в помещении застыла тишина. Потом она медленно и устало проговорила:

— Мы преклоняемся перед мужественными москвичами, которые пришли в наше метро. Хотя я и не могу понять до конца смысл вашей миссии, но за вами идет хорошая молва, и первомайцы будут оказывать вам помощь во всех ваших делах. — Она с открытой симпатией посмотрела на командира уновцев.