Какое-то время он бодро отфыркивался, кувыркался в воде, то и дело махал нам руками и фотографировал под водой морских обитателей.

Потом мы упустили его из виду, зажмурившись под ласковым солнцем. Из него нас вывел отчаянный крик Брюса. Сперва мы подумали, что Брюс визжит от восторга, но визжал он что-то слишком долго, и мы с Марусей синхронно вскочили и бросились к берегу. Там, не переставая то вопить, то скулить, то материться, Брюс обнимал обеими руками свою левую ступню — из нее торчало несколько длинных черных иголок.

— Почему мне никто не сказал, что здесь водятся морские ежи?! — возмущался Брюс, кривясь от боли. — Я теперь умру? Они же ядовитые! Надо срочно вытащить эту гадость! А потом подать на них в суд, — заявил он и потянулся пальцами к игле.

— На кого? На ежей? — недоуменно произнес я.

— На кого угодно, на ваш пляж, на круиз, на всех тех, кто не предупредил американского гражданина, что здесь водятся чертовы ежи!

— Стой! — вдруг закричала Марина. — Иглу нельзя выдергивать! Она очень хрупкая, с зазубренными краями — я читала. Во-первых, надо вытащить Брюса из воды! — скомандовала Маруся.

И мы, подхватив пострадавшего под руки с разных сторон, потащили его на берег.

— А теперь что делать? — поинтересовался я.

— А теперь есть три способа, — продолжила моя дорогая. — У тебя же, наверное, нет с собой кипятильника?

— Да как-то не подумал на пляж с собой прихватить.

— Тогда два. Во-первых, тащи сюда фляжку Брюса с виски. Будем дезинфицировать.

Рану тут же обработали алкоголем.

— Лучше бы внутрь! — нашел в себе силы пошутить Брюс. — А теперь вы что будете делать?

— Ну-у, — замялась Марина. — Теперь надо облить камушек виски и потом долбить этим камушком по иглам, пока они не раскрошатся. А потом…

— Тебя не смущает, что иглы находятся у меня в ноге? — возмутился Брюс.

— Именно это меня и смущает! — безапелляционно заявила Маруся и пошла к воде искать подходящий камень.

В этот момент мы заметили стоящего рядом местного — официанта пляжного бара.

— Игла… Вынимать… Ждать! Сейчас! — пробормотал он на ломаном английском и кинулся куда-то в сторону.

К Брюсу тем временем приближалась Маруся с камнем.

— Стой! — теперь уже закричал ей Брюс. — Подождем местного — может, он придумает что-то получше, чем операция без наркоза. Все-таки у местных опыт, — его глаза светились надеждой.

Мальчишка действительно вернулся довольно быстро: в руках у него была марля, пропитанная горячим маслом.

— 30 минут! — он отчеканил эти слова на удивление без акцента, и показал на пальцах «тройку». — Держите 30 минут!

Это, наверное, были самые долгие полчаса в моей жизни: мы как могли развлекали Брюса, пытаясь отвлечь его от мыслей о неминуемой смерти от яда морского ежа.

Наконец 30 минут прошли, и вновь подошедший официант на удивление легко выдавил остатки иглы из ноги Брюса, как будто это была простая заноза. Так мы стали свидетелями невероятного лайфхака.

— Я спасен! Мы спасены! — кричал Брюс, пока парень обрабатывал его ногу какой-то мазью. — Спаситель мой! — вопил он, норовя расцеловать пацана и сделать с ним селфи. — На вот, держи: снимешь себе пару девчонок! — И он засунул в карман шортов официанта пару мятых зеленых купюр.

На корабль Брюс возвращался, поддерживаемый нами с Марусей, прыгая на одной ноге и всем видом демонстрируя, что он чудом выжил в неравном бою со смертью. В таком виде его и приняли опытные руки корабельных врачей.

День 144

о. Таити, Французская Полинезия

67 422 км пути

На следующий день нас ждал легендарный Таити — огромный, самый большой остров Французской Полинезии, рельефный, усеянный горами и вулканами. И он разительно отличался от остальных райских островов нашего маршрута! Даже песок на нем оказался черным, а не белым, как везде, — тут повсюду вулканическая порода.

Экскурсия по острову принесла немало открытий. Во-первых, Таити — это не только пляжи, но еще и водопады, памятники и даже улицы с двусторонним движением: в каждую сторону — по две полосы. Я поймал себя на мысли, что за несколько недель в океане отвык от подобной городской суеты. Машины, светофоры, шум, гам и посреди этого — люди с традиционными полинезийскими цветками.

Причем носят их не только в виде ожерелий — женщины, например, затыкают цветки за уши. Как оказалось, в этом есть свой смысл: цветок за правым ухом — женщина замужем, за левым — свободна.

— Это ж какая экономия на кольцах! — заметил я, встретив по пути очередную замужнюю даму.

— Главное, что в любой момент можно стать незамужней, — резонно заметила Маруся. — Переложила цветочек за другое ухо — и вуаля! — «Мужчина, пригласите даму танцевать». Удобно. Главное, чтобы муж не заметил.

Жизнь на Таити мне напомнила творчество Гогена: все эти люди, казалось, просто сошли с его полотен — разве что стали чуть упитаннее. Но их экзотическая красота все равно притягивала: выпуклые губы, раскосые глаза, космические черты лица — для меня они были инопланетянами. И среди всей современной суеты они все равно были очень умиротворенными, словно всем своим видом напоминая: вы — на острове, и эту атмосферу удаленности от внешнего мира, атмосферу отдыха, спокойствия и релакса мы не отдадим никому — будь ты хоть трижды французский колонизатор.

Решив не бродить по острову бесцельно, мы купили билеты на туристическую маршрутку и до вечера наслаждались фантастическими видами этого земного филиала рая.

Под вечер, когда мы проезжали вдоль покрытой зеленью горы, Маруся захотела выйти:

— Тема, посмотри, какой красивый закат! Это надо снять!

Как оказалось, это желание возникло не только у моей любимой: недалеко от нас закатом любовалась еще одна пара — явно местная и очень красивая, как и все таитяне, которых мы встретили за это время. Женщина при этом была в цветастом сарафане, мужчина — в таких же ярких шортах и льняной белой таитянской рубашке.

— Надо с ними познакомиться! — решил я, и уже через минуту мы знакомились с жителями острова.

Эрита (это имя в переводе означает «королевская пальма») и Момоа не просто согласились ответить на все мои вопросы, но и пригласили нас с Марусей к себе в домик на склоне горы. По дороге туда я поймал себя на том, что все время улыбаюсь! Видимо, сказалось влияние наших новых друзей: они оба будто светились какой-то внутренней радостью и оптимизмом. Такими же жизнерадостными оказались и их пожилые родители, и бегающие по дому дети — казалось, мы попали в зону, свободную от забот и напрягов.

Нам с Марусей как непрошеным