на краю света и не заморачиваться над тем, хороша или плоха политика Трампа? Интересно, смог бы я быть по-настоящему счастливым, не имея всего того, что имею сейчас?

— Как ты считаешь, могли бы мы жить тут и быть счастливыми? — спросил я Марусю, когда мы, стоя на палубе, провожали взглядами скрывающийся вдали Питкэрн.

— Если бы мы были деревенскими жителями — легко, — мудро рассудила моя Пенелопа. — Есть же много людей, которым по кайфу жить в деревне, таскать воду из колодца и раз в месяц ездить «в город». Им и блага цивилизации особо не нужны — а если нужны будут, они их добудут. Но ты — не сельский житель, хоть так отчаянно и любишь природу. За что я тебя и люблю, — добавила она. — Пошли на ужин.

День 139

о. Факарава

67 242 км пути

Еще через несколько дней плавания в открытом океане мы наконец достигли берегов Французской Полинезии. Той самой, получение визы в которую украло у меня уйму времени в Штатах. Что такое Французская Полинезия? Объяснить очень просто. Заходите в раздел «Картинки» в Google. Пишите запрос «рай». И жмете энтер.

Еще с корабля нам с Марусей, Брюсом и его друзьями открылась россыпь коралловых островов, окруженных бирюзовой водой. И потом в каком-то совершенно обалдевшем состоянии мы все ступили на берег первого острова Факарава.

Осмотревшись на пирсе и ознакомившись с туристическими предложениями местных, я понял, что знакомиться с островом лучше всего на взятых напрокат велосипедах. Вдоль узкой улицы стояли довольно простые, но опрятные домики — ухоженные, чистые.

— Странно, что тут еще не настроили отелей, — сказал я Марусе, пытаясь заглянуть в один из дворов, где местная жительница как раз развешивала белье. — Это же настоящий рай на земле!

— Французское влияние, — высказала мысль Маруся. — В другом месте вместо этих домиков явно стояли бы «ленивые» хибары, — она притормозила у берега. — Ты только глянь на эту воду: никогда не видела столько оттенков! — Марусины глаза светились неподдельным восторгом. — Бирюза! Ультрамарин! Лазурь! Электрик! Голубой! — она загибала пальцы, как репрограф полиграфии, пытаясь сосчитать все оттенки синего.

Для меня, конечно, это все был синий: более синий, менее синий, чуть более голубой, чуть более светлый, чуть темнее… Но вода здесь была действительно фантастическая: когда видишь это вживую, а не с монитора, слова на время просто пропадают.

— Слушай, а давай мы в этой воде покатаемся! — произнес я, обретя дар речи. И уже через несколько минут, сменив велики на арендованные джет-ски[7], стали рассекать эту невероятную водную гладь: казалось, что мы — герои рекламного ролика, и скоро в кадре появится какой-нибудь кокосовый батончик.

Но вместо батончика в нашем кадре появился хозяин проката гидроциклов: он решил не отпускать нас просто так и угостить ромовым коктейлем. Конечно, его я тоже спросил о мечте: ну вот о чем, казалось бы, может мечтать человек, живущий в раю?

— Хочу, чтобы мои дети были счастливы! — не был оригинален коренной житель рая. — И увидеть пингвинов.

— Вот видишь, — заметила Маруся, когда мы снова на велосипедах покидали гостеприимного островитянина. — Всем чего-то не хватает для счастья. Мне вот — моря и солнца, а ему — пингвинов. Ой, смотри-и! — Маруся снова притормозила у берега. — Это кто — водяная собака, что ли?

У берега сидел мужчина и гладил кого-то находящегося в воде. И правда — кого? Я остановился, развернулся и подъехал ближе.

— Нет, Марусь, это не собака… Это…

— А-а-а! Акула!!! — завизжала от неожиданности Маруся.

Нет, мы не перегрелись — на наших глазах местный житель действительно гладил рукой подплывшую к нему дикую, почти трехметровую акулу-няньку. И та, как нам показалось, ловила кайф: во всяком случае, ее глаза были чуть прищурены.

Тем временем абориген, увидев, что мы заинтересовались, жестом пригласил нас подойти и разделить с ним общение с его «домашним животным».

— Тема! Осторожно, это же не дельфин все-таки! — распереживалась Маруся.

Но местный жестом успокоил: не бойся, мол, она не кусается. И акула действительно не кусалась: я гладил ее, как гладят дельфина или даже кота, и балдел. Все-таки жизнь удивительно непредсказуема: сегодня ты сидишь в душном офисе, а завтра — на островах посреди Тихого океана и гладишь акулу.

Мой приятный шок от единения с дикой природой усугубился на следующий день, когда мы прибыли на остров Муреа. Он встретил нас небольшим дождем, но тут пасмурная погода не смогла испортить впечатление, как это было на острове Пасхи. Да и Брюс в этот раз сошел на берег вместе с нами, а значит, хорошее настроение было обеспечено.

— Так, где тут пляж? — первым делом осведомился наш американский друг. — Пляж — это мое все, везите меня на пляж!

Пляж не пляж, а тур в лагуну мы взяли. И там эстафету от вчерашней акулы приняли местные скаты: настоящие, те самые, с шипом на заднице, которые могут выпустить в тебя электрический разряд — все как положено. Не знаю, что с ними сделали, но эти скаты ластились к нам, словно собаки!

— Прикинь, Артьемий! — восторженно завопил Брюс, когда мы все всплыли на поверхность. — Он залез прямо на меня! Он был прямо как мой кот — я даже хотел его почесать!

И действительно: вместо того чтобы парализовать человека одним движением хвоста, страшный скат, потерявший всякий хищный облик, жался к моей ноге как щенок — казалось, он сейчас завиляет своим шипом. Акулы на Муреа тоже были — и тоже совершенно ручные, прикормленные, видимо, за годы обитания возле людей. Они добродушно позволяли ухватиться за плавник, и я не успел опомниться, как уже рассекал водные просторы в паре с самой страшной рыбой на свете.

«Вау! — думал я. — Просто вау!» Как описать эмоции того момента? Да никак. Я снова был маленьким мальчиком, который верил, что на свете возможно все, — и эта вера его не подвела.

На берегу меня, соленого от океанской воды и совершенно счастливого, поджидал еще один маленький мальчик 67 лет.

— Арбуз будешь? — Брюс с Марусей сидели на песке и поглощали розовую сладкую мякоть. — Как тебе дайвинг-тур «Челюсти»?

— У меня нет слов, — я обессиленно рухнул рядом. — Я только что катался на акуле! Такое единение с дикой природой мне определенно нравится.

— Вот что с животными делает прикорм, — философски заметил Брюс. — Была акула — стала собака. Так что смотри, Артьемий — ты это, поосторожней с прикормом! — Брюс расхохотался. — Еще арбуз будешь? А я, пожалуй, пойду поплаваю! — оторвался наконец от еды наш американский друг и ринулся в