гостям было слегка неудобно за наше вторжение, но вся семья вела себя так, будто с утра в этом доме только и ждали нашего появления. Нас чуть ли не расцеловали, как родных, и молниеносно усадили за стол, который непонятным мне образом незамедлительно был накрыт.

Копченые бананы, салат из папайи, фафа — молочный поросенок со шпинатом, копченые плоды хлебного дерева, рыба, маринованная в лимоне и кокосовом молоке, шашлычки из рыбы, пудинг из манго…

— Нас точно не в ресторан привели? — наклонилась ко мне Маруся, шепнув на ухо.

Но все члены семьи сели за стол вместе с нами и, все так же светясь улыбками, стали отвечать на мои многочисленные вопросы.

— Вы ощущаете себя французами? — я решил зайти с козырей.

— Что вы! Какие французы?! Мы — таитяне. Разве внешне не видно? — засмеялся Момоа. — Хотя и знаем французский. Да и Франция регулярно присылает нам своих врачей, учителей, военных. Спасибо им за это. Но знаете, все-таки мы бы лучше были совсем независимыми. Мы практически не знаем, что это такое: на всех руководящих должностях у нас французы, все важные вопросы решают французы… Знаю мнение, что мы, таитяне, сами не справимся: мы, мол, ленивый народ. Но мы прекрасно можем и умеем все сами. Просто какой смысл все это мочь, если за нас все равно все решают? Зато мы встаем в 5 утра, а в 9 уже вовсю работаем. А вы, европейцы, в это время только кофе пьете, — и Момоа обнажил свои идеально белые зубы.

Оказалось, Эрита зарабатывает тем, что вырезает из слоновой кости, а также расписывает парео, а Момоа работает в турфирме.

— Сказать по правде, мы действительно более расслаблены, чем жители Европы, — вмешался в разговор отец Момоа, седой, но все еще очень красивый и такой же белозубый таитянин. — Но попробовали бы вы не быть расслабленным, живя возле моря!

— О, как мы вас понимаем! — засмеялись мы с Марусей. — Наверное, купаетесь каждый день?

— Да что вы! — ответила Эрита. — К морю мы привыкли. Да никто из местных на Таити и не купается.

— Как это? — не поняли мы.

— Отдыхать мы ездим на Муреа. — объяснила Эрита. — Но не дальше! Дальше, за пределами Полинезии, — дорого, далеко, а главное — зачем? Зато мы ценим каждый наш закат и всю эту красоту вокруг. Ее у нас никто не отберет!

На свою маршрутку мы с Марусей уже не успели, и Эрита с Момоа отвезли нас прямо к лайнеру, вручив с собой кучу вкусностей и проводив, как самых близких родственников. Настолько душевных и открытых людей в этом мире еще поискать. Жизнь в тропическом раю, похоже, делает такими же красивыми и людей.

Тот же островитянский колорит мы почувствовали и на следующем острове — Раиатеа: едва мы ступили на берег, на нас обрушился звук музыкальных тарелок и каких-то местных инструментов, а вокруг закружились в танце люди в национальных костюмах: клянусь, в тот момент я даже поверил, что такую бурную радость у них вызвало именно наше появление, настолько искренне и с любовью они делились с нами местным фольклором.

День 146

о. Бора-Бора

67 925 км пути

После Таити «отработать» во Французской Полинезии нам оставалось разве что Бора-Бора — и по дороге к нему мы испытывали одновременно и радостное предвкушение, и легкую грусть. Дело в том, что для многих на нашем корабле Бора-Бора был конечной точкой путешествия — в том числе и для Брюса. А это значило, что через пару дней мы должны были увидеть один из самых красивых в мире островов, но при этом проститься с уже практически близким другом.

К тому времени с нами на судне случились некоторые странности.

Обычно вечером в ресторане создавались небольшие очереди. Правда, официанты быстро подхватывали приходящие пары и рассаживали за столики.

Но в один из вечеров не успели мы зайти, как к нам подскочил «главный по рассадке» — набриолиненный, в идеально сидящем смокинге, — выхватил нас из толпы и лично провел за столик у окна. Мы с Марусей ошалело смотрели друг на друга.

— Это ты договорился? — осторожно поинтересовалась она.

Не секрет, что столики у окна, тем более без очереди, просто так никому не достаются — их занимают те, кто за них изрядно доплачивает.

— Клянусь, нет, — честно признался я, перебирая в уме все возможные варианты: нас с кем-то перепутали и скоро «попросят»? За нас кто-то заплатил? Это розыгрыш Брюса?

Но это повторилось и на следующий вечер, и еще на следующий, и на четвертый. И я наконец не выдержал.

— Витя, что происходит? — спросил я у нашего официанта. — С какого перепугу с нами носятся как с випами?

— А чего ж вы хотите?! — расплылся в улыбке земляк. — Вы ж со своей камерой везде ходите? Ходите. Интервью берете? Берете. Вы думали, они на это внимания не обратят? И обратили, и про кругосветку вашу узнали, ну и меня, — Витя по-свойски подмигнул, — расспросили. Ну и все, вы для них теперь Very Important Person — Superstar!

— И чего? — слегка напрягся я. — Чего они теперь от меня ждут?

— Ой, да скажете, что их компания — лучшая в мире, лайнер — зашибись, обслуживание хай левел и вообще вы в восторге. Ну, если захотите, конечно, — Витя снова заговорщицки подмигнул.

С тех пор нам всячески угождали, интересовались нашим самочувствием, делами, впечатлением от сегодняшнего меню и т. д. Нам, конечно, было слегка неудобно, но под конец путешествия мы даже почти привыкли.

Кстати, как позже шепнул мне тот же Витя, оказывая нам услугу бесплатно, метрдотель терял немалую часть своего неофициального заработка: оказывается, на «благодарностях» и чаевых от жаждущих сидеть за хорошим столиком у окна он получает бонус до 20 тысяч долларов в месяц.

Брюс же в преддверии окончания своего путешествия времени даром не терял и вовсю готовился к прощальному гала-вечеру — тому самому, куда все приходят нарядными, а затем выстраиваются в очередь, чтобы сфотографироваться с капитаном.

— Это будет феерично! — анонсировал он. — Вот увидите, все будут фотографироваться не с капитаном, а со мной!

Мы, конечно, не знали, что такое можно придумать для гала-вечера, но сомневаться в Брюсе не было ни единой причины.

Мы с Марусей таки решили соблюсти приличия — хоть минимально, да нарядиться. Я надел белую рубашку, Марина украсила голову цветочным веночком, которым нас встретили на Таити.

Но звездой вечера был даже не капитан, а директор круиза: седой, слащавого вида «старый Казанова», как мы его называли. Всегда в