– Я бы предпочел дождаться колонны и ехать под ее прикрытием.

– Это, командир, невозможно, – обратился к капитану лейтенант Крамолов. – Мукаддам не может долго терпеть, он попросту умрет. У него кишки осколками порваны, сильное внутреннее кровоизлияние.

Радиолов вопросительно посмотрел на арифа.

– Тогда едем! В случае чего отобьемся… – ответил тот, но как-то легкомысленно, совсем не по-военному. Чувствовалось, что ариф в военном деле не профессионал.

А капитану Радиолову вдруг пришла в голову одна мысль.

– Ласточкин! Ко мне! – позвал он.

– Бегу, командир…

– Переносите раненого в кузов, – приказал капитан Крамолову и сирийскому арифу. – Карошко! Пленника связать и тоже в кузов. И руки, и ноги связать. Присматривай за ним, как мавр за Дездемоной. В случае чего пристрели. А можешь, как мавр, придушить…

Две последние фразы были произнесены даже не для лейтенанта, а исключительно для пленника. Карошко сразу принял игру и ответил:

– Понял. Пристрелю с удовольствием, товарищ капитан. И с еще большим удовольствием придушу. Таких гадов давить надо, чтобы воздух чище стал. Слишком уж у него изо рта воняет. Я бы его ради приличия просто под колесо нашей машины сунул. Прямо головой… И попросил бы водителя проехать вперед и назад. Это для верности…

– А чего тянуть-то… – вынырнул из темноты снайпер группы старший лейтенант Ласточкин. – Если помощь требуется, я с удовольствием помогу. Прямо сейчас под колесо его и уложим.

– Лучше после допроса. Во время допроса ему будет танк по рукам проезжать. Я предложу именно так его и допрашивать. Думаю, мне в таком пустяке не откажут. Карошко, веди его. Ноги в кузове свяжешь, чтобы не таскать урода…

Лейтенант с размаху ткнул глушителем автомата пленника в ребра:

– Переставляй копыта! Недолго тебе ходить на своих двоих осталось. Наслаждайся возможностью такой прогулки.

Пленник в одном вздохе совместил и стон, и большой глоток воздуха.

Две спины быстро пропали в темноте. Но заблудиться и потеряться здесь было негде. Расстояние до машины было не больше двадцати метров, и потому Радиолов не беспокоился. К тому же лейтенант, как офицер спецназа военной разведки, имел отличную боевую подготовку, и за него можно было не опасаться. И до машины дойдет, и пленника не упустит.

Оставшись вдвоем со старшим лейтенантом Ласточкиным, капитан обратился к нему:

– Анатолий Васильевич, попробуй сообразить, как нам разжиться аккумулятором хотя бы для одной твоей винтовки.

– Нет ничего проще. Я даже два варианта вижу.

– Рассказывай…

– Первый. Поставить винтовку на зарядку от командирского пояса.

Командиру боевого подразделения полагалось носить при себе пояс со станцией подзарядки аккумуляторов, способной одновременно заряжать до восьми приборов. В просторечье станцию звали Power Bank, по аналогии с зарядными устройствами для телефонов. А сейчас требовалось зарядить хотя бы семь. Радиолов не забыл про станцию, просто она сама была еще не заряжена, о чем капитан тут же и заявил:

– Думаешь, ты один про станцию помнишь? Беда в том, что она сама не заряжена. Предполагалось зарядить ее на месте.

– Насколько я помню, станция должна уметь заряжаться от автомобильного аккумулятора. У нас командир ОМОГ однажды заряжал свою станцию от танка. Наверное, и от машины зарядится. Попробуй… В танке двадцать вольт, в машине – двенадцать. Разница невелика. Только по времени это, думаю, затратнее.

– На станции только USB-выходы и входы. В машине, я уже смотрел, USB-входа нет.

– А через прикуриватель…

– А как я его присоединю?

– Может, у водителя есть переходник?

– Надо спросить. Но у меня мысль была другая. У нас у всех заряжены аккумуляторы системы связи. Они уже на складе содержатся заряженными и там же систематически подзаряжаются. Можно ли их как-то подсоединить к твоей винтовке? Хотя бы к одной.

– Это был мой второй вариант. Но потом я подумал, что одной винтовкой в бою не обойтись, необходимо и автоматные прицелы подзаряжать.

– Согласен. Но для начала главное – твой прицел зарядить, чтобы издали определить засаду впереди. У тебя ведь самый мощный тепловизор на «Корде». А засада должна быть. Так что с аккумуляторами связи?

– Я пробовал раньше. Можно сделать батарею из трех аккумуляторов от КРУСов. Этого хватит надолго. На несколько суток.

– Хорошо. Сейчас пойдем к водителю. Если у него есть переходник, зарядим станцию и одновременно твой прицел и все автоматы.

За разговором они уже подошли к дороге и взобрались на полотно как раз рядом с разваленным гранатой капотом «Исузу». Стреляли по пикапу, видимо, осколочной гранатой. Об этом говорило множество отверстий в крыльях. Крышку капота взрывом оторвало и забросило куда-то в хлопковое поле. В сам двигатель капитан Радиолов даже не заглядывал. Там тоже все должно быть разворочено. Даже масло в пыль вытекло, образовав солидную лужу. В дизельном двигателе масла много. Хорошо еще, что не загорелось топливо. А лобовая броня, прикрывающая стекло, защитила водителя и двух пассажиров только от ударов осколков сверху и от пуль. Но и через нижнюю часть капота осколки, отыскав сквозные «коридоры» в двигателе, прорвались в кабину, убив водителя и одного из пассажиров и ранив второго пассажира в нижнюю часть живота.

Водитель «Фольксвагена» был здесь же и вытащил из кабины тела убитого водителя и пассажира. Водитель «Исузу» был с погонами юнди авваля[32]. Пассажир носил погоны мулязим авваля[33]. Радиолов остановился рядом с телами, посмотрел на своего водителя. Тот прочитал вопрос во взгляде и ответил:

– Это была машина нашего разведуправления. Офицеры оттуда же. Документы я уже забрал. Тела надо загрузить к нам в кузов и отвезти в штаб. Не бросать же их на дороге…

– Ласточкин! Займись… Позови кого-нибудь в помощь. В кузове места хватит?

– Потеснимся…

Старший лейтенант вызвал по связи себе помощника, и вдвоем, взявшись за ноги, с одной стороны, и под мышки, с другой, они быстро перенесли два окровавленных тела и уложили их так, чтобы они лежали в кузове, никому не мешая. При этом пришлось обложить двумя телами связанного по рукам и ногам пленника, и даже слегка навалить тела на него. Конечно, приятного в подобном соседстве мало, но убийце-бандиту это было, похоже, не сильно неприятно. Он только криво усмехался, время от времени подергивая раненой рукой, словно старался сберечь ее. Непонятно только для чего. Неужели он еще рассчитывал остаться жить? Впрочем, если сразу не пристрелили, значит, надежда была, что и дальше не пристрелят.