— Илья, — произнес Михаил Аркадьевич, — немедленно езжай на улицу Воркина, дом пять, квартира восемнадцать. Дверь не заперта. Найдешь там женщину. Положи ее на Ленинском проспекте, неподалеку от метро «Октябрьская».

В трубке что-то гудело, создавалось впечатление, что работает миксер или фен.

— Не понял, — заорал Илья, — очень плохо слышно!

Врач повторил, его голос еле-еле пробивался сквозь шум.

— За фигом это делать? — изумился разбойник.

— Затем, чтобы полиция от меня не узнала о твоем хобби, — объяснил доктор. — Сейчас ты откуда едешь? Чужой кошелек карман не жжет? Или выполняешь, что я велел, или завтра окажешься за решеткой. Иного выбора нет.

Воры, как правило, наглы, но трусливы. Илья вмиг вспотел, он не мог сообразить, откуда врач узнал о его «хобби»?

— И как я ее из хаты уберу? — спросил он. — Она визг подымет.

— Промолчит, — коротко сказал кардиолог, — давай, вперед. Или делаешь, что велено, или садишься надолго.

Илья поехал по адресу, вошел в однушку. И его стошнило. В кресле он обнаружил труп женщины, сразу стало ясно: ее жестоко пытали. Трясясь от страха, Нестеров разрезал веревки, упаковал беднягу в занавеску, которую сорвал в ванной, отнес в автомобиль, запихнул в багажник и поехал в деревню, где у него был дом. Илью колотило в ознобе. Внимательный, приветливый кардиолог Михаил Аркадьевич оказался сумасшедшим. Здоровый психически человек никогда ничего подобного не сотворит. Оставить труп на проспекте? Ага! Нашел дурака! Там полно магазинов, во всех на улице при входе видеокамеры. Илюша не намерен засветиться в муниципальном «кино». Своих «спящих красавиц» он всегда устраивает в местах, где нет наблюдения.

Закопав несчастную на огороде, Илья приехал домой, рухнул спать, но не успел он закрыть глаза, как позвонила мама, она закричала:

— Немедленно забери меня отсюда. Вместо Михаила Аркадьевича пришел новый врач, который мне совсем не нравится.

Нестеров подумал, что кардиолог попался полицейским, очень скоро те узнают, кто труп прятал, стартует беда, и запаниковал:

— Куда твой прежний доктор подевался?

— Ему вчера плохо стало, — объяснила мать, — в обед его положили здесь в реанимацию. Сам людей лечит и сам же инфаркт заработал.

— Так он не мог мне ночью звонить! — вырвалось у Ильи.

— Не пори чушь, — рассердилась мать, — бедному Михаилу Аркадьевичу совсем плохо, говорят, он не выживет. Не хочу здесь оставаться! Увези меня домой. Нашу палату отдали противному мужику, который с больными вообще не разговаривает.

Вот и вся история.

Нестерову оставалось лишь гадать, кто его отправил за трупом? Но единственное, до чего он додумался, это то, что таинственный мужик нарочно включил некий бытовой прибор, типа фена, чтобы Илья не опознал его голос. Зря он старался. Парень всего раз беседовал с врачом в тот день, когда привез мать. Илья нервничал, боялся, что она умрет, он совсем не помнил голос эскулапа.

История звучала фантастично, но Родион в нее поверил. Почему? Илья психически нормален, пытать кого-либо не его конек, Нестеров очень боялся оказаться на зоне, поэтому он заботливо укрывал ограбленных женщин. И убить человека совсем не просто. Для того чтобы решиться на этот шаг, нужно иметь определенный тип личности или впасть в невменяемое состояние. Но эксперт, который работал с трупом, заявил сразу:

— Преступник долго мучил несчастную. Ни о каком аффекте речи быть не может.

С Нестеровым поговорил психолог и дал заключение: Илья может украсть все, что плохо или хорошо лежит, он болтун, легко уговорит женщину на что угодно и не станет мучиться совестью, выдергивая из ушей очередной спящей девушки сережки или стаскивая с ее пальца помолвочное колечко. Но лишить кого-то жизни Илья побоится, и он не садист.

Колыванов, несколько раз пообщавшись с вором, и сам это понял. У него появилась масса вопросов. При убитой женщине не было документов, определить ее личность не смогли. Квартира на улице Воркина принадлежала предприимчивой Ольге Викторовне Нефедовой. Дама являлась владелицей десяти апартаментов в столице, девять из них она сдавала. Большая часть жилья имела долгосрочных арендаторов. А вот однушка на Воркина предоставлялась на сутки. Имен «одноразовых» квартирантов Ольга не спрашивала. Тот, кто хотел занять хибарку на сутки, всовывал в банкомат свою кредитку — и, опля, счет Нефедовой пополнялся. Когда Ольга получала платеж, она сбрасывала клиенту код замка. Дверь запиралась с помощью электронного сторожа. Некоторые съемщики не имеют карточек, тогда они суют купюры в прорезь банкомата. Тот, кто последним снял квартиру, так и сделал… Колыванов отсмотрел запись видеокамеры банкомата и узнал, что однушку арендовала Мария Филиппова, она сначала сняла деньги со счета, а потом ввела в терминал купюры, которые отправила Нефедовой. Родион понесся по следу резвее борзой, сведения о Филипповой он раздобыл быстро. Женщина объяснила, что к ней неподалеку от автомата подошел интеллигентный мужчина с бородой, в очках и смущенно сказал: «Помогите, пожалуйста. Хочу положить деньги на карту, да не могу. У меня болезнь Паркинсона. Руки очень сильно дрожат, никак в прорезь не попадаю. Можете вместо меня счет пополнить?» Если бы прохожий просил дать ему энную сумму, телефон, чтобы позвонить, то Мария ответила бы ему: «Нет». Но человек вручил ей деньги. И где обман? Филиппова выполнила просьбу больного. Все, конец истории. Полный аут.

Родиону пришлось смириться с тем, что он не узнает имени преступника. Он стал задавать себе другие вопросы. Кто звонил Илье? Откуда преступник узнал номер Нестерова и то, чем занимается парень?

В больницу, где лежала мать вора, отправили оперативников. Они выяснили, что Михаилу Аркадьевичу стало плохо в буфете. Доктора немедленно унесли в реанимацию. Куда делся его мобильный? На этот вопрос ответа не было. В вещах врача трубку не обнаружили. Ординаторская никогда не запирается, в комнате то густо, то пусто, иногда за столом собираются шесть-восемь врачей, но подчас никого нет. Случаев воровства на этаже не было, все расслабились, запирали только шкафы с лекарствами. По словам коллег, кардиолог всегда носил телефон в кармане халата. Возникло предположение, что сотовый просто выпал, когда Зальца транспортировали в реанимацию, а кто-то этим воспользовался. Кто? Ответа не нашлось.

Прошло несколько месяцев, и на шоссе неподалеку от Москвы нашли изуродованное тело женщины. На груди у нее была табличка «Наказана». Имя жертвы не сразу, но смогли определить: Матрена Петровна Фишкина, тридцати восьми лет, журналист, вдова. Муж — Николай Олегович Фишкин, учитель математики, скончался от инфаркта. Умер он в той же клинике, где лечилась мать Ильи.

Родион Валерьевич опросил знакомых Фишкиных, но ничего интересного не узнал. Обычные люди, она пописывала статейки в мало кому известных изданиях, он преподавал в вузе. Фишкины ни с кем особо не дружили, но и не ссорились, врагов не нажили, высоких постов не занимали, вели скромный быт. Родственников не имели, детей им тоже Господь не послал. Ни кошки, ни собаки у них не было. Аккуратная маленькая квартирка. Из необычного, отличающего ее от других, у жены было только имя — Матрена. Почему заурядная женщина стала объектом нападения садиста-психопата, Колыванов не понимал. Но он не сдавался и в конце концов нашел человека, который хорошо знал, что происходило в семье.