– Я не спиваюсь. Расслабляюсь просто. Междупрочим, пью только дорогие алкогольные напитки. И вообще не хочу, чтобы тыимела дела с моим соседом.

– А ты кто такой, чтобы я прислушивалась ктвоим желаниям?!

Это была наша с Сергеем первая и достаточносерьезная ссора. Он по-прежнему болезненно реагировал на то, что я частозасиживаюсь в офисе у Николая.

– Юль, ты Серегу любишь? – спросил меняНиколай однажды.

– Скажешь тоже, – его предположениевызвало у меня смех.

– А почему ты с ним? Жить, что ли, негде?

– Я могу комнату снять. Просто сама не знаю,как это произошло. Мы до ночи торчали в редакции. К нему ехать ближе, да иметро было закрыто. Он предложил переночевать у него, я согласилась. Какистинный джентльмен, Сергей постелил себе матрас на кухне. Так и переночевали.Потом еще. Матрас из кухни уже никто не убирал. Он лежал на случай, если мызадержимся в редакции допоздна. Потом подруга съехала из комнаты, которую мыснимали. А потом Сергей сам предложил перевезти мои вещи к себе. Мол, какаяразница, все равно я постоянно у него ночую. Я согласилась.

– Вы так и спите по разным углам? – Я немогла не уловить в голосе Николая знакомые нотки, напоминающие ревность.

– Нет. Пустила его к себе на диван.

– А что тебя рядом с ним держит?

– Привычка. Да и человек он интересный. Еслибы еще не пил.

Когда я приехала домой к Сергею, он сидел накухне с бутылкой коньяка и что-то писал.

– Ты опять у Кольки в офисе была?

– Сережа, вообще-то я там работаю.

– А ко мне его жена приходила. Душу мне тутнемного излила. Боится, муж тобой увлечется.

– Это у Али от безделья голова едет.

– Я мечтал сделать из тебя хорошуюжурналистку. Хотел подготовить к поступлению на журфак. Но ты ударилась вкоммерцию, и твоим жизненным эталоном стали деньги.

– Сережа, сколько можно нотации читать?Хочешь, я съеду? Я в состоянии снять себе комнату.

– Куда это ты собралась? – Сергейперепугался. – В редакции все знают, что ты моя девушка. Я уже привык, чтомы вместе. И вообще... может, узаконим наши отношения?

– Ты серьезно или выпил хорошо?

– Серьезно. Только я детей не хочу. И такместа мало, а если еще сопливые отпрыски тут бегать будут... Юль, я тебе честноговорю: я детей терпеть не могу. У меня на них аллергия. Тебе не нужноотвлекаться от творчества.

– Не бойся. Тебе я не рожу. Много чести.

– Юль, люблю тебя за то, что ты такаяпонятливая. Пойдешь за меня?

– Сереж, честно сказать?

– Говори, – залился краской Сергей.

– Нет.

– Почему?

– Сереж, ты классный. Просто ты не тот, ктомне нужен. Семья – это слишком серьезно. Тем более семья без детей мне ненужна, и ты не тот, от кого мне бы хотелось родить.

– Вот те на. В тридцать шесть лет первый раз вжизни сделал предложение и получил отказ. Ты не уйдешь от меня? Пожалуйста, неуходи.

– Я останусь. Ты про что пишешь?

– Тебя жду. Твоя тема – провинциалы в Москве.Я только кое-какие наброски сделал. Вот скажи, что лично ты хочешь от столицы?Наши корреспонденты опросили сотни провинциалок и выясняли, что многие делаютставку на легкую жизнь. Говорят, в столицу приезжают самые волевые. В этомчто-то есть. Многие девушки хотят приобрести статус москвички путем охмуренияместного мужчины. Вот ты, такая импульсивная и энергичная, на что делаешьставку ты?

– На свои силы, – ответила я, нераздумывая. – Я не строю утопических планов на судьбоносную встречу спринцем. Я не делаю ставку на мужчину. Я ставлю на себя. Не собираюсь готовитьобеды и ждать, пока кто-то забьет мне мамонта. Я этого мамонта сама найду изабью.

Сергей рассмеялся и включил диктофон.

– Ты, как всегда, в своем репертуаре. А еслипопробовать забить мамонта вдвоем?

– С кем? Мужики нынче трусливые пошли. Дажеесли захотят помочь, будут стоять за твоей спиной и играть роль наблюдателя. Яне хочу въехать в небедную жизнь на чьих-то плечах. Я хочу войти в нее сама.

– Ты не ответила: что именно заставило тебяприехать в столицу?

– Надежда на лучшую жизнь. Я молодая, азначит, имею полное право совершать ошибки, набираться опыта и пробовать напрочность саму себя. Я уехала из родного города, потому что мне там тесно.

– А ты не думала, сколько здесь покалеченныхсудеб? Провинциалки приезжают без поддержки, без четкой цели.

– У меня есть огромное преимущество: я не ищулегких путей и испытываю огромное желание работать. Горжусь своей серьезнойсамодисциплиной. Я могу ограничивать свои желания и не поддаваться соблазнам.Могу не просто выживать, но при этом еще и радоваться жизни. Я знаю, никто иникогда за меня ничего делать не будет. У меня повышенный запас прочности ижизненной энергии. Я не подвержена предрассудкам и с безразличием отношусь ковсему, что обо мне думают и говорят другие. Я сама ставлю и ищу для себя задачипотруднее, потому что знаю, как сладок вкус победы. Я не боюсь стиснуть зубы иначинать все сначала.

– Ты перечислила не все свои качества. В тебеесть главное – НЕОРДИНАРНОСТЬ МЫШЛЕНИЯ. Именно за это я тебя ценю. Тебе плеватьна привитые нам стереотипы. Еще меня привлекает твой несокрушимый оптимизм,умение рисковать, стрессоустойчивость и бесстрашие. Я и представить не могу,как можно в семнадцать лет сесть в поезд и уехать. Да и не просто уехать, а сбежатьс собственной свадьбы. Я ведь когда тебя в ресторане увидел, то поблагодарилгоспода за то, что девушка, с которой я познакомился, не пришла. Меня поразилитвоя эмоциональность и твои живые глаза. Ты что-то так эмоциональнорассказывала своей подруге, так жестикулировала... Это не могло не вызватьулыбку.

– Самое страшное позади.

– А что было страшного?

– Когда мы с Лидкой делили один бульонныйкубик ровно на две части, заваривали каждый в свою кружку и пили. Это и был нашдневной рацион. Падали в обморок. Чуть ни поплатились здоровьем постояннойсдачей крови. Когда съехали с квартиры и искали другую, пришлось пару ночейпровести на вокзале рядом с цыганами. Ни на минуту глаз не сомкнули. Ночнаявокзальная жизнь – это же целая большая статья в нашей газете. А как мы искаликомнату, вообще отдельная тема. Звонишь какому-нибудь дедушке узнать цену, а онговорит, что сдает комнату только за интимные услуги. Представь! И такихвариантов полно!

– Юль, так надо об этом писать! Мы должныпредостерегать тех, кого манят огни большого города.