– Тут девчонка сумасшедшая к нам привязалась.Вы бы ее проверили. Похоже, у нее не все дома.

Но не тут-то было. За меня заступились люди –они в один голос пошли говорить, что эти прохиндеи и в самом деле дурят народна наперстках. Буквально через несколько секунд типчики растворились в толпе, амилиция грозно дала мне понять, чтобы я не нарушала порядок. В противном случаебудут неприятности.

– Это я нарушаю?! – судорожно хлопала яглазами, сжав кулаки от охватившего меня чувства несправедливости. – Я,между прочим, потерпевшая. А вы преступников упустили!

Как только толпа разошлась и я направилась всторону метро, чьи-то огромные руки схватили меня за шиворот и попыталисьзатащить за ларек.

– Послушай, ты что, на всю головуотмороженная? У тебя напрочь чувство страха отсутствует?

– Деньги верните, – стояла я на своем.

– Знаешь, когда я тебя увидел, у меня первоежелание было тебе голову проломить, – честно признался верзила. – Апригляделся, это желание напрочь отпало. Мы такую, как ты, давно ищем.

– В смысле?

Я дернулась, и верзила, наконец, убрал руки.

– Бригада, которая развела тебя на деньги,моя.

– Ты бригадир, что ли?

– Он самый.

– Надо же, начальник собственной персоной.

– Только не вздумай меня ментами пугать. Тутнаши менты работают. Если они и захотят доставить кому-то проблемы, то толькотем, кто идет против нас. Так что у меня здесь все схвачено. Нам как раздевчонка шустрая нужна, чтобы народ зазывала в наперстки играть. Давай с нами вдоле работать. Деньгами не обидим. И свою потерю отобьешь и заработаешьнормально.

– Ты хочешь, чтобы я людей обманывала?!

– Не людей, а лохов. Улавливаешь разницу?

– Значит, я вчера лохом была?

– Конечно. Еще каким. Я, глядя на тебя, невыдержал, подошел и сказал, что хорош деньги спускать, а то без штановостанешься. Я же тебя домой прогонял, а тебе бесполезно. Смотришьзадурманенными глазами и твердишь: «Сейчас отыграюсь и уйду». Я тебе уже и таки этак намекаю, мол, не отыграешься, а тебе по барабану. Пойми, если не мы лохабудем доить, это сделает кто-нибудь еще.

Через полчаса мы уже обедали в кафе, и мойновый знакомый объяснял схему моей работы:

– У тебя внешность яркая. Есть дар убеждения.Голосистая. А еще ты бесстрашная. Без царя в голове. Именно такую мы искали.Лохи будут клевать на твою внешность. Денег поднимешь. Когда в бригаде естьяркая и эффектная девушка, народ больше ведется. Кстати, меня Жгутом зовут.

– Это что, имя такое?

– Кличка. Мы по именам не общаемся.

– А у меня клички нет.

– Будешь Лавина.

– Почему?

– Потому что, когда я тебя сегодня увидел,подумал, это не девочка, а настоящая лавина. Дай волю, все сметешь на своемпути. Ты вообще знаешь, что такое страх? Это чувство тебе знакомо?

– Я вся – сплошной страх. Временами пугаюсьсобственной тени. Единственное, чего не боюсь, так это с мужиками зубатиться.

– А ты с юмором.

Мы одновременно рассмеялись. Жгут посмотрел наменя уже более серьезно.

– В общем, я принимаю тебя на работу.

– Я как-то не привыкла устраиваться на работу,не зная заработной платы.

– Десять процентов от дневной выручки. Обычнодаю пять. Так что десять процентов – неплохой старт для того, чтобы встать наноги.

– Двадцать.

– Что?!

– Что слышал. Двадцать процентов – и по рукам.

– Послушай, нас в бригаде четверо. Трое плюся. Не можешь же ты равную долю со всеми получать. Нам еще за место заплатитьнадо. Ментам дать. Знаешь, сколько нахлебников? У нас расходов немерено.

– Да какие у вас расходы? Картонная коробка,шарик да наперстки.

– Моя последняя цена десять процентов.

– Оплата ментам, оплата за место и общая суммаделится на пятерых. Одним словом: расходы на нужды и все делим на равные доли.

– Тебе-то за что равные доли? Тебе жезазывалой работать, а ребятам лохов дурить.

– Во-первых, я голосовые связки посадить могу.А во-вторых, у меня внешность запоминающаяся. Если вас вряд ли кто запомнит, высвои кепки на глаза натянули и все, то со мной этот номер не пройдет.

– Послушай, ты откуда такая наглая?

– Откуда взялась, там таких больше нет, –бросила я и направилась к выходу.

– Стой! – крикнул мой новый знакомый.

– Даю двадцать процентов с условием, что менябудет устраивать, как ты работаешь. А то, может, ты и пяти процентов не стоишь.Будешь стоять только для декорации – и все без толку. Ты нужна мне в постоянномдвижении.

Все следующие дни я притворялась больной, иЛидка ходила на работу одна. Как только за ней закрывалась дверь, я тут же ехалаотбивать свои деньги. Однажды вечером я увидела скучающую в нашей комнате Лидкуи, растерявшись, спросила:

– Лида, а ты что так рано вернулась?

– Просто устала одна пахать, – обиженноотозвалась подруга.

– Ты постоянно меня обманываешь. Говоришь, заболела,а сама убегаешь следом за мной.

– Откуда знаешь?

– У соседей спросила.

– Эх, Валька, зараза. Я же ей на бутылку дала,чтобы меня не закладывала. Всегда знала, что у алкоголиков нет совести.

– Ты постоянно от меня что-то скрываешь. Я незнаю, где ты, что с тобой. Скоро платить за комнату.

Я распахнула куртку и стала высыпать из нееденьги. Лидка сидела не шевелясь и на мгновение потеряла дар речи.

– Юль, что это? – наконец чуть слышноспросила она.

– Деньги. Разве не видишь? Я отбила наши стобой деньги, как обещала. Только получилось в три раза больше.

Этим вечером мы уже сидели в ресторане ирадовались свалившимся на нас деньгам. Правда, это только Лидка считала ихвнезапно свалившимися, а я честно их заработала. Жгут не мог на менянарадоваться и думал, что в их команде я буду чуть ли не вечно.

– Юля, а если они будут тебя искать?

– Ой, да брось ты. Москва большая.

Мы повернулись и посмотрели на скучающегомужчину, сидящего за соседним столиком в гордом одиночестве с букетом цветов.

– Девушки, можно к вам присоединиться? –спросил он, заметив наше внимание.

– Пожалуйста.