Никто никогда не верил в Гэвина Грива.

Но Рид МакТавиш поверил, решил, что Гэвин достоин силы. И неожиданно молодому человеку стало неважно, опасна ли эта сила и сможет ли он потом порвать нити, которыми его свяжет эта сделка.

– Хорошо, – сказал он. – Я готов.

– Отлично, – воодушевленно ответил Рид. – А теперь снимите пальто и отвернитесь: если вы не будете видеть, что я делаю, будет не так больно.

Гэвин сидел, скомкав куртку на коленях. Он попытался сосредоточиться на полке со склянками с сырой магией, каждая из которых была помечена этикеткой, указывающей на человека, который принес их для заказного проклятия. Неожиданно у него появился ком в горле.

Ему не страшно. Не страшно.

Когда проклинатель закатал левый рукав Гэвина по плечо, по его коже пробежали мурашки. Он вспомнил, когда в последний раз был так близко к другому парню. Это был Оуэн Лью, а произошло это в баре на окраине Ильверната. Тогда кончики пальцев Гэвина покалывало не от магии, но от того, что ощущалось как магия. И ожидания от вечера у него были совсем другие.

То, что происходило сейчас, далеко не так приятно.

– Будет больно, – выдохнул Рид ему в ухо.

Настала очередь Гэвина мерзко улыбнуться.

– Хорошо.

Кончик иглы легко, как перышко, коснулся его бицепса. А потом пришла боль.

Никогда прежде Гэвин не испытывал ничего подобного. Его как будто вырезали изнутри, вырывали из него какой-то орган, названия которого он не знал, но знал, что этот орган ему очень, очень нужен. Магия внутри него жгла, жгла так сильно, что от боли Гэвин не мог думать, не мог дышать. А потом, когда он попытался сделать вдох, он почувствовал, как погружается в темноту.

Гэвин пришел в себя и сел, смаргивая слезы. Комната поплыла у него перед глазами.

– Получилось? – прошептал он.

Рид нагнулся, внимательно заглядывая ему в лицо. Вид у него был практически… виноватый.

– Да, – сказал он. – Получилось.

Левая рука Гэвина пульсировала. Он повернул голову и сделал глубокий вдох.

У него на бицепсе была наколота татуировка в виде песочных часов. Верхняя половина была полна, нижняя – наполовину пуста, как и ожидалось. На мгновение из краев песочных часов сочилась кровь, но затем темные линии татуировки, казалось, поглотили алые капли. Во рту у Гэвина появился металлический привкус. Он закашлялся, схватил марлевый тампон с соседнего стола и прислонил его к губам. На белой ткани появились пятна крови.

– Что вы со мной сделали? – прохрипел он.

У него кружилась голова.

– Вам больше не нужно заполнять свои заклинания. Нужно только, чтобы они касались вашей кожи, – объяснил Рид. Он обрабатывал татуировочную иглу. – Всякий раз, когда кольца заклинаний будут пополняться вашей магией жизни, из верхней половины часов будет падать несколько песчинок. Наполнить ее снова будет нельзя. Когда в верхней ничего не останется, вы умрете. Так что будьте осторожны. Ясно?

Гэвин кивнул. Он не мог отвести глаз от татуировки. Она была наколота зелеными, фиолетовыми и синими чернилами. Они медленно и лениво кружились под его кожей, как скопление обнаженных вен. Прежде он никогда не видел магию подобного цвета.

– Ясно.

– Странный способ выразить благодарность.

Гэвин посмотрел на него.

– Я поблагодарю вас после того, как получу доказательства того, что стал сильнее.

– Тогда вперед, – сказал Рид. – Попробуйте.

Гэвин сосредоточился на кольце с заклинанием на большом пальце правой руки. Спичка, дешевая подделка Вспышки пламени. Свет внутри камня померк. Затем через него прошла сила, странная и новая, и он сразу понял, что эта магия не похожа ни на что, что он использовал раньше. Он раскрыл ладонь, и над ней с ревом вспыхнул огромный язык пламени. Он вырос почти до потолка, а потом снова уменьшился в размерах. Он был намного больше и сильнее, чем должно было быть заклинание второго класса.

Гэвин долго, не моргая, смотрел на него, затем сжал руку в кулак и погасил его. Мгновение спустя его плечо начало болеть, и магический камень снова наполнился той же странной магией.

Магией жизни Гэвина.

– Получилось, – тихо сказал Рид. Гэвин оторвал взгляд от своей руки и увидел, что Рид откровенно восхищается творением рук своих. На его лице была видна явная гордость. – Действительно получилось.

– Вы думали, что ничего не произойдет?

Рид пожал плечами.

– Разве это имеет значение? Вы целы и невредимы, ваш разум, кажется… в норме. Примерно такой же, каким был, когда вы пришли сюда.

Пока он говорил, руку Гэвина пронзила пульсирующая боль. Он повернул голову и поморщился, увидев, как несколько песчинок просочились на дно песочных часов.

– Будет лучше, если это поможет мне выиграть турнир, – прорычал он.

Рид обратил на него печальный взгляд.

– Победа. Точно. Вам ведь нужно только это.

– Это все, что имеет значение.

Пятнадцать минут спустя Гэвин уже едва мог вспомнить, как одевался и выходил из магазина проклятий. Он чувствовал только, как колотится его сердце, а видел только темные кружащиеся песочные часы – и как из верхней их половины в нижнюю медленно, одна за одной просачивались песчинки.

Просачивались, показывая, что он никогда не сможет вернуть все как было.

Вечером накануне турнира Бриони Торберн пошла оплакивать на вересковых пустошах свою неудачу. Точнее, она отправилась в Башню, одну из Достопримечательностей, разбросанных по окружающим Ильвернат пустошам. Достопримечательности – мощные крепости, каждая из которых была пропитана уникальными чарами высшей магии. На протяжении многих лет Бриони оттачивала свою стратегию: решала, какими Реликвиями завладела бы любой ценой, какую Достопримечательность захватила бы в первую ночь турнира…

Но этой стратегии было не суждено воплотиться в жизнь. Возможно, Бриони следовало бы почувствовать облегчение, но она была способна испытывать по этому поводу только горькое разочарование.

– Башня, – прочитала Бриони в «Традиции трагедии», одной из нескольких книг, которые раскрытыми лежали рядом с ней. – Когда-то ее высота составляла двадцать один метр – и эта Достопримечательность служила сторожевым постом для обнаружения захватчиков.

Сейчас Башня была не такой величественной – просто груда камней на вершине поросшего чахлым вереском и высокой травой холма. Пока не падет Кровавая завеса, каждая из Достопримечательностей будет всего лишь руинами, разрушенными за восемьсот лет с момента создания проклятия. Высшая магия превратит их из руин в крепости, как тыквы в кареты.