На самом деле претендент на руку и сердце младшей ди Бонье уже имелся, но что он из себя представляет, Стефан не знал, поскольку ранее его интересы не пересекались с интересами господина ди Моссо.

— А оно доброе? — усмехнулся ла Сови, вызывая Александрин на откровенность.

Барышня перестала улыбаться.

— Вы уже знаете, в какой лечебнице находится Адель? — самым серьезным тоном спросила она.

— В нашем госпитале, — ответил Стефан.

— Когда ее можно будет навестить?

«А этим вопросом твой папенька не озаботился», — отметил про себя Стефан.

— Я сообщу вам.

Александрин кивнула.

— Я не могла с вами связаться… вы разговаривали с моим отцом?

— Именно так.

— Понятно… — девушка вновь склонила головку. — В таком случае позвольте попрощаться — нужно найти родителя и успокоить. Хорошего вам дня, господин ла Сови.

— И вам того же, госпожа ди Бонье. — Стефан рассматривал рассыпающийся рой золотистых пылинок, еще мгновение назад собранных в хорошенькое личико Александрин. — Что и требовалось доказать, — тихонько произнес он.

— Отдыхаешь? — Мартен Обье вошел в комнату как обычно без стука.

Сунув галофон в карман сюртука, лежавшего на спинке дивана, Стефан задал встречный вопрос:

— Разве в этом приюте для умалишенных под вывеской госпиталя дадут отдохнуть?

Начальник отделения пожал плечами:

— Простым смертным обычно удается это сделать.

— Вот видишь, и мы, небожители, в чем-то завидуем вам, — ла Сови перенял манеру друга. — Но если серьезно — ты-то зачем сюда явился?

— Во-первых, затем, чтобы доложить о самочувствии девушки, которую ты сегодня оперировал. Мне сообщили о твоей просьбе сделать это.

Стефан внимательно посмотрел на Обье и уверенно произнес:

— Без изменений. Стабильно тяжелое.

— А ты чего ждал послу двух часов?!

Ла Сови поморщился.

— Что? — напирал его начальник. — Сам ведь знаешь, в каком виде ее доставили.

— То-то и оно, что знаю, — проворчал Стефан.

— Ну, помогут ей сейчас маги, ускорят регенерацию до предела, а когда она в себя приходить начнет, и обезболивающие заклинания перестанут действовать, что тогда делать будем?

Стефан вздохнул. Он, конечно, признавал правоту Мартена, но легче от этого не становилось.

— Лучше не вздыхай, а делом займись, — наставлял его друг.

— Каким делом? — опешил ла Сови. — Я вчера до семи работал, а потом с половины пятого почти до дести провел в операционной. Ты издеваешься?

Обье поморщился.

— У Лекро скоро должен начаться прием, а он увидел эту статейку в газете и устроил очередную истерику. Замени его, а! Хотя бы часа на два!

Стефан презрительно скривил губы. В этом весь Лекро: сначала подписал, не читая, а как понял, во что вляпался, так виноватого искать начал… в своей манере.

— Мартен, ты уверен, что тебе в штате нужна такая трепетная лань? Я не спорю, Лекро порой творит чудеса, но большую часть времени… — он оставил мысль недосказанной — дальше Обье сам додумает.

От выходок Лекро порядком устал не только Стефан, но и весь персонал госпиталя, которому приходилось общаться с неуравновешенным хирургом.

— Я уже работаю над этой проблемой, — огрызнулся Обье. Видимо, наблюдения Стефана оказались верны, и не он один донимал заведующего такими предложениями.

Ла Сови усмехнулся.

— Я прямо-таки почувствовал заряд бодрости после твоих слов!

— Вот и отлично! — порадовался Обье и протянул Стефану бумажный стаканчик. На нем было крупно написано слово «Кофе», но кисловато-жженый запах напитка ла Сови смог уловить только тогда, когда подношение оказалось возле самого его носа.

— Ну, что ты корчишься, как демон от молитвы?! — возмутился Мартен. — Тут все такое пьют, и никто еще не умер. Да, до напитков из «Колонн Арте» далеко, но зато бодрит!

Стефан взглянул на друга с сомнением, но все же сделал глоток. Выжидающий взгляд Обье вынудил его допить жуткое пойло до конца.

— Отлично! — начальник хлопнул в ладоши, выхватил опустевший стакан и метким броском отправил его в мусорное ведро. — Еще я попросил сестру Мари купить тебе что-нибудь перекусить.

Ла Сови хотел было застонать от досады, сообразив, что «перекус» вряд ли окажется лучше так называемого кофе, но сдержался. Интуиция рекомендовала дышать ровнее, пока желудок не приспособится к странной субстанции, которую в него влили.

— Это и было твое «во-вторых»? — Стефан намекнул на предложение о сверхурочной работе.

— Да! — бодро откликнулся Обье. — И я рад, что ты не отказал! Кстати, а что это ты так вцепился в эту пациентку?

— Теперь ты мой должник, Мартен, поэтому я не стану отвечать на твой вопрос, — в голосе ла Сови звучало неприкрытое ехидство.

— О-о-о! — разочарованно протянул его друг и пожурил: — Нельзя бьггь таким мелочным!

— А когда я съем то, что купит для меня сестра Мари, то твой долг увеличится вдвое, — Стефан не желал расставаться с выбранной линией поведения.

— Не больно-то и хотелось знать! — фыркнул Мартен, но по тону было ясно, что хотелось, и очень сильно! — Однако в следующий раз прежде, чем отдавать распоряжения персоналу, — сам знаешь какие! — вспомни о том, что у тебя есть начальник, — мужчина шутливо погрозил пальцем, развернулся и направился к двери.

— Кто принял, тот и наблюдает. Раньше ты не противился такой практике, — напомнил ла Сови, но вместо ответа получил лишь неопределенное пожатие плечами. — Нельзя быть таким мелочным! — понеслось вдогонку выходившему из комнаты Обье.

Прием затянулся. Вместо двух оговоренных часов Стефан просидел в кабинете без малого четыре. Если бы по наставлению Обье к нему периодически не заходила какая-нибудь медсестра с докладом о состоянии Адель, он давно бы взбунтовался. Однако к исходу четвертого часа его терпение иссякло, и ла Сови решил, что пора прекращать эту благотворительность. Решить-то он решил, но в дверь вновь постучали.

— Войдите! — пригласил он не очень дружелюбным тоном, который, впрочем, посетителя не испугал.

В кабинет вошел крупный мужчина среднего роста с благородной сединой на висках. От него так и веяло спокойствием и доброжелательностью, чего нельзя было сказать о его сопровождающих — двух крепких ребятах в военной форме.

Стефан немного развернулся в кресле, чтобы было удобнее, но так и не встал, дабы поприветствовать гостя.

— С кем имею честь? — он вопросительно поднял брови.

Мужчина ответил аналогичным жестом, выражая удивление подобному проявлению непочтения, и тут же цветисто представился, перечислив все должности и звания. Ла Сови из этого потока вычленил лишь имя — Франсуа Бадени.