— Да, Стив, я знаю. Мне очень жаль.

— Этого нечестно.

— Я знаю, — прошептала я.

В комнате повисло тяжелое молчание, и Майкл медленно встал на ноги, а все прочие сбились в кучку. Квентин тоже встал с пола. Стив резко обернулся к нему и навел на него пистолет.

— Господи, Квентин, ложись! — закричал Грэм.

Но Квентин не шелохнулся. Вместо этого он заговорил, глядя на Агусто, в ужасе сжавшегося на полу. Он четко, на чистом, превосходном испанском что-то решительно втолковывал Фернандесу. Агусто приободрился и встал. Каждое слово Квентина возвращало ему уверенность в себе, и его ответы звучали все спокойнее и внятней. Это было какое-то невероятное безумие, но мы тоже слегка приободрились, хоть никто и не понимал ни слова из их разговора. Неожиданно из-за двери раздался громкий треск дрели. А через мгновение дверь начала медленно поддаваться напору извне. Стив с тоской смотрел на нее и разом как-то сник.

— Что он говорит? — спросил он у Квентина.

Квентин, беспрерывно моргая, перевел ответ Агусто.

— Он говорит, что очень сожалеет — произошла ошибка, и в результате этой ошибки вы лишились работы. Он убежден, что случился сбой в системе, и, как только он сможет позвонить в головной офис, вас восстановят. Он приносит свои извинения за неприятности, причиненные вам и вашей семье. Вы вернетесь к работе в самое ближайшее время. Сегодня вы доказали, что вы преданный делу сотрудник, и у компании есть все основания вами гордиться.

Стив внимательно его слушал, все выше и выше задирая подбородок. Затем он кивнул:

— Благодарю вас.

Он переложил пистолет в левую руку и пошел к Агусто, на ходу вытирая о штаны кровь с правой руки. Агусто пожал ее.

— Спасибо вам большое. Для меня честь работать на эту компанию.

Агусто кивал, участливо и опасливо.

Тут дверная ручка отвалилась, дверь распахнулась настежь, баррикада Стива разлетелась, а его тут же скрутили трое мужчин.

Как только у меня появилась такая возможность, я набрала его номер.

Он сам ответил.

— О'кей. — Голос у меня все еще дрожал. — Я встречусь с вами.

Мы договорились увидеться на следующий день в «Старбакс» на углу моего дома.

А в тот день, после всего, что случилось, у меня не было ни сил, ни желания видеть кого бы то ни было, кроме Мистера Пэна и моей кровати. Но мама узнала о происшествии в нашем офисе из сводки ежечасных новостей и ужасно разволновалась. Отец тоже места себе не находил. Мама передала ему через кого-то из сотрудников, что у дочери на работе произошло вооруженное нападение, и он объявил перерыв в слушаниях по важному делу, которое вел в тот момент. Впервые в жизни он все бросил и со страшной скоростью примчался домой, к жене. Они вместе сидели за столом прямо на кухне, пили чай с яблочным пирогом, плакали в обнимку и вспоминали забавные истории из жизни Люси, оживляя в памяти мои смешные поступки и словечки, как будто меня и впрямь застрелили.

О'кей, я соврала.

Не знаю, какие на самом деле чувства испытал отец — возможно, в глубине души он считал, что я это заслужила, перейдя на паршивую работу, где меня окружали «простые» люди, — я была не в том настроении, чтобы интересоваться его соображениями по этому поводу. Мама просила меня приехать к ним, но я отказалась, заверив ее, что у меня все отлично. Однако даже мне было понятно, как неубедительно звучал мой голос, и в итоге Райли явился ко мне сам, без предупреждения.

— Карета подана, — сказал он из-за двери вместо приветствия.

— Райли, со мной все в порядке, — неуверенно пробормотала я, выйдя на площадку.

— Ни черта не в порядке, — заявил он, — ты выглядишь дерьмово.

— Спасибо большое.

— Давай собирайся быстренько, и поехали ко мне. Мама нас ждет.

Я взвыла:

— Господи, у меня и так был кошмарный день!

— Не говори так о маме. — Он произнес это уже вполне серьезно, и я почувствовала себя негодяйкой. — Она переживает за тебя. Целый день от телевизора не отходит.

— Хорошо. Подожди меня здесь.

Я закрыла дверь и попыталась собраться, но не могла толком сосредоточиться и поэтому просто натянула плащ. Когда я вышла из квартиры, Райли болтал с соседкой Не-могу-запомнить-имя. Он склонился к ней и разливался соловьем, не замечая, что я уже здесь, и мне пришлось громко, протяжно откашляться, чтобы привлечь его внимание. Он обернулся, слегка раздосадованный, что его перебили.

— Привет, Люси, — поздоровалась соседка.

— Как дела у вашей мамы?

— Не очень хорошо. — Она нахмурилась, и на лбу пролегли морщинки.

— Вам удалось ее навестить?

— Нет.

— Ох, ну что же, если надумаете, то помните… я готова — ну, вы знаете.

— Приятная у тебя соседка, — заметил Райли, когда мы уже сели в машину.

— Она не в твоем вкусе. Не твой типаж.

— Что ты имеешь в виду? У меня нет типажа.

— Есть-есть. Пустоголовая блондинка.

— Неправда. Брюнетки мне тоже нравятся.

Мы рассмеялись.

— Она говорила тебе о своем ребенке?

— Нет.

— Занятно.

— Ты надеешься, что я разочаруюсь? Если так, то зря, ребенок меня не отпугнет — я как-то встречался с женщиной, у которой было двое детей.

— Ха, так она тебя очаровала?

— Может быть, чуть-чуть.

Меня это удивило. Какое-то время мы ехали молча, и я вспоминала, как Стив наставил на меня пистолет. Мне не хотелось обсуждать это с Райли.

— А где ее мать?

— В больнице. Не знаю, что с ней, но, похоже, что-то серьезное.

— Почему она к ней не съездит?

— Говорит, что ни с кем не хочет оставлять ребенка.

— Ты предложила посидеть с ним?

— Да.

— Это мило с твоей стороны.

— Да, я еще не совсем закоренела во зле.

— В тебе нет ни единого злого кусочка, — сказал он, повернув ко мне голову.

Я не хотела встречаться с ним взглядом, и он опять стал смотреть на дорогу.

— А почему она не может поехать в больницу с ребенком? Не понимаю.

Я пожала плечами.

— Ты же знаешь, Люси, скажи мне.

— Нет, не знаю. — Я смотрела в окно.

— Он совсем маленький? Сколько ему?

— Не знаю.

— Да ладно тебе, Люси.

— Честно, не знаю. Он в коляске.