— Туда нельзя войти, — пробормотала она наконец. — Я заперла дверь перед уходом на обед, а теперь не могу найти ключ.

Это прозвучало так неубедительно, что даже Стив, несмотря на помрачение рассудка, понял, что она лжет.

— Зачем вы мне врете?

— Я не вру, правда, Стив, — как можно тверже сказала Эдна, — вы действительно не можете туда войти.

— Это мой кабинет, — закричал он, все ближе подходя к ней. Она нервно сморгнула. — Это мой кабинет, и вы меня туда впустите! А после этого соберете свои вещи и отправитесь вон!

Он был в явном меньшинстве — нас шестеро в этой комнате да еще двое в кабинете, мы легко могли навалиться на него и скрутить, но нас сковал страх, страх перед безумием, которое овладело человеком, которого мы вроде бы неплохо знали.

— Стив, не ходи туда, — сказал Грэм.

Стив посмотрел на него с недоумением:

— Почему? Кто там?

— Просто не ходи, и все, о'кей?

— Но там кто-то есть, верно? Кто?

Грэм лишь покачал головой.

— Кто там, Квентин?

Я только в этот момент заметила, что Квентин вылез из-под стола.

— Эдна, скажите им, пусть выходят, — велел Стив.

— Я не могу этого сделать.

Она заломила руки, утратив прежнее самообладание.

— Квентин, иди и открой эту чертову дверь.

Квентин вопросительно посмотрел на меня, но что я могла сделать?

— Открывай!

И он повиновался. Подошел, медленно открыл дверь и сразу вернулся за свой стол, словно отстраняясь от происходящего.

Стив неторопливо приблизился к кабинету, заглянул туда, а потом расхохотался. Злым, лающим смехом.

— Выходите, — скомандовал он.

— Послушайте, мистер… — Майкл О'Коннор вопросительно посмотрел на Эдну.

— Робертс, — тихо подсказала она.

— Вы даже не знаете, как меня зовут, — взревел Стив. Он весь пошел красными пятнами, на лбу и вокруг носа запеклась кровь, вся рубашка была в темных пятнах. — Он даже не знает, кто я такой, — крикнул он, обернувшись ко всем нам. — Не далее как вчера вы разрушили мне жизнь, но вам, черт вас раздери, неинтересно было, как меня зовут. — Он уже почти визжал. — Стив Робертс, вот как! И я здесь работаю.

— Нам всем необходимо успокоиться. Может быть, откроем дверь — скажем, что у нас все в порядке, а затем уже спокойно все обсудим?

Стив и ухом не повел на это предложение Майкла. Вместо этого он пристально поглядел на г-на Фернандеса.

— А это кто такой?

— Э-э… он не говорит по-английски, мистер Робертс.

— Меня зовут Стив! — Он вдруг обернулся ко мне: — Люси, — у меня на пару секунд остановилось сердце, — Люси, идите сюда. Вы знаете языки, спросите у него, кто он такой.

Я не пошевелилась. Квентин сочувственно посмотрел на меня, и я поняла, что он догадался.

— Это Агусто Фернандес из немецкого отделения, он сегодня приехал сюда в командировку. — Голос у меня был несколько надтреснутый.

— Агусто… слышал про такого, слышал. Он-то меня и уволил! — Стив затрясся от ненависти. — Ну, я знаю, что с ним делать.

Стив подскочил к Фернандесу, сжав кулаки, и казалось, сейчас он его ударит.

Майкл О'Коннор попытался схватить его, но Стив ловко увернулся и так врезал Майклу под дых, что тот влетел обратно в кабинет Эдны и распластался на полу. Я услышала глухой удар, когда, падая, он ударился головой об стол, но Стив, по-моему, этого даже не заметил. Он почти вплотную подошел к Агусто, и мы замерли, ожидая чего-то ужасного — что он ударит его головой в лицо или разобьет кулаком орлиный испанский нос, но этого не случилось.

— Пожалуйста, верните мне работу, — так тихо и просто сказал Стив, что у меня сердце перевернулось. — Он слизнул кончиком языка кровь с губы и повторил: — Пожалуйста.

— Он не может этого сделать, мистер Робертс, — кряхтя от боли, сообщил Майкл О'Коннор из кабинета.

— Нет, может. Верните мне работу, Агусто. Люси, скажите ему, что мне нужна моя работа.

— Э-э… — Я пыталась вспомнить хоть что-нибудь по-испански, мало-мальски подходящее к случаю, но тщетно.

— Люси!!! — злобно взревел Стив и полез в карман.

Я думала, он ищет носовой платок, это было бы кстати, потому что у него снова пошла кровь из пореза на лбу, да и с разбитой губы тоже катились темные густые капли. Но вместо платка я увидела пистолет. Все завизжали и бросились на пол, а я осталась стоять как вкопанная под дулом пистолета.

— Скажите, чтобы он вернул мне работу.

Стив шагнул ко мне, но все, что я видела, был черный, нацеленный мне в грудь ствол. Он ходил ходуном, потому что рука у Стива дрожала. Он держал палец на спуске, и его так колотило, что я каждую секунду ожидала выстрела. У меня подкосились ноги, я боялась, что вот-вот упаду.

— Если он вернет мне работу, я его не трону. Переводите.

Я не могла ему ответить. Мне не хватало воздуху, чтобы дышать. Он подскочил ко мне совсем близко и, тряся оружием, закричал мне в лицо:

— Переводите! Быстро!

— Да опусти ты, мать твою, пистолет, ради бога, — срывающимся голосом проговорил Грэм.

И все хором стали орать, и это было уже слишком. Я боялась, что Стив этого не выдержит. Что их голоса, перепуганные до смерти, окончательно сведут его с ума.

У меня задрожали губы и на глаза навернулись слезы.

— Пожалуйста, Стив, не надо. Не надо этого делать.

Но он только с ожесточением повторил:

— Нечего плакать, Люси. Делайте то, за что вам платят, — переводите. Скажите ему, что я требую свою работу обратно.

У меня так дрожали губы, что я с трудом сумела выдавить:

— Я не могу.

— Можете.

— Правда не могу, Стив.

— Люси, просто переведите, что он хочет, — ободряюще сказал Грэм.

В дверь перестали колотить, и я поняла, что пропала. Они ушли и бросили нас. Все кончено.

— Я не могу.

— Давай, Люси! Переводи, черт тебя побери!

Он почти тыкал пистолетом мне в лицо.

— Господи, да не могу я! Я не знаю испанского, Стив! Понятно? — Я тоже вдруг начала орать.

И все неожиданно замолчали, как будто это что-то из ряда вон выходящее, куда более дикое и странное, чем заряженный пистолет. Потом очнулись и уставились на Стива.

Стив был ошарашен не меньше других, но вскоре глаза его потемнели, руки перестали дрожать, и он мрачно сказал:

— А уволили они меня.