Эспиноса для всех нечистых на руку богачей и власть имущих. Законно снять его нельзя, поскольку он ничего не нарушает, а физически избавиться, как поступили с его отцом и братьями, невозможно. А в Хуана Мануэля он вцепился мертвой хваткой. Что же это за новый свидетель, который закопал наследника дона Марсело еще глубже? И знает ли его донья Тереза?

─ Фернандо, я тут подумала… ─ начала Хоакина и запнулась. ─ Что, если и нам посетить ритуал отца Абеля? Заодно съездим в город, зайдем в пару магазинов, может, пообедаем в ресторане.

Ответом ей был вполне ожидаемый взгляд, который означал, что скорее завянут все кофейные деревья в Каттлеях, чем супруг согласится сопровождать ее на подобное мероприятие.

─ Тебе не кажется, что это уже чересчур? ─ спросил он.

─ Нет, ─ с вызовом ответила она. ─ Ты упрекал меня в том, что я не стараюсь наладить наш брак. А теперь отвергаешь предложение провести вместе время.

─ С тем же успехом ты могла пригласить меня на свидание на похороны, Хоакина, ─ парировал Фернандо, по лицу которого читалось, что он шокирован.

─ Все похороны я уже пропустила, ─ сказала она. ─ И надеюсь, следующие будут очень нескоро. Если ты откажешься, то я возьму Соле или Педро и все равно пойду. В конце концов, я обещала донье Терезе помочь. А поддержка в трудные минуты тоже помощь.

─ Мария, выйди, я позвоню, когда мы закончим, ─ бросил Фернандо горничной.

И когда она покинула гостиную очень быстрым шагом, он перегнулся через стол к Хоакине.

─ Это уже переходит все границы, дорогая, ─ с сарказмом выделил он последнее слово. ─ Я твой муж, а не слуга и мальчик на побегушках. Все эти дни я был терпелив и теперь начинаю думать, что зря. Если мы не договоримся, то все это может продлиться долгие годы. А я не хочу так жить. Тем более после того, как мы жили раньше.

─ Что значит, договоримся? ─ спросила Хоакина, которую не на шутку встревожили и его слова, и тон его голоса.

И ей впервые пришло в голову, что она ничего не знает о человеке, с которым живет в одном доме. О нем знала та Хоакина, которая ушла из ее головы. Та Хоакина, которой она стала за два года, проведенные на Коста-Лунес. А за два года люди сильно меняются. И Фернандо тоже наверняка изменился вместе с ней. А теперь они словно две шестеренки старых часов из разных моделей, которые, пусть и стоят вместе, но не могут завести часовой механизм. Внезапно ей стало обидно, да так, что в глазах защипало.

─ Ты разведешься со мной? ─ спросила она.

─ Что с тобой? Снова голова болит? ─ спросил он уже более мягким тоном, в глазах мелькнула икра беспокойства.

─ Не болит, ─ упрямо сказала Хоакина, хотя боль в затылке немного чувствовалась. ─ Ответь.

─ Это крайний вариант, ─ сказал Фернандо, отворачиваясь. ─ Я сильно не хочу, чтобы до этого дошло. А ты? ─ он снова смотрел на нее.

Хоакина издала негодующий звук.

─ Да если бы я хотела, то уже давно написала бы отцу или деду, ─ заявила она. ─ Но моя семья даже не знает о том, что произошло. Я не хочу сплетен и скандала. И уверена, что ты тоже им не обрадуешься.

─ Но мы почти в тупике, Хоакина, ─ серьезно сказал Фернандо. ─ Я не знаю, что делать. А эти убийства и прочий бардак только отдаляют нас друг от друга.

─ Но раньше, по твоим словам, у нас все было хорошо, хотя я интересовалась тем же, ─ парировала Хоакина. Как ужасно оправдываться, да еще и перед собственным мужем. ─ Или разница в том, что тогда я любила тебя и вела себя иначе? Я сильно изменилась за два года?

Она осеклась, понимая, что почти кричит. Не хватало еще, чтобы слуги обсуждали дела хозяев на кухне. Хотя кто им запретит?

Фернандо молчал, о чем-то задумавшись. Потом откинулся на спинку стула и поднял глаза к потолку, чуть запрокинув голову.

─ Ты права, ─ наконец сказал он. ─ Когда ты меня любила, все это безобразие мне было, как инспектору Эспиносе угроза физической расправы.

Удивленная подобным сравнением, Хоакина уставилась на мужа, но тот продолжал говорить, не глядя на нее.

─ Нечеловечески сложно поверить, что ты ко мне ничего не чувствуешь. Я вытряс душу из доктора Варгаса, чтобы он дал точный прогноз, когда вернется память. Или хотя бы лекарство, которое поможет. Но у него нет ни одного, ни другого. Я даже размышлял над тем, чтобы отвести тебя к колдуну, несмотря на свой… фобию. Однако если отец Абель видел тебя, говорил с тобой и ничего не заметил, то вряд ли это проклятие или еще какая-нибудь гадость. Придется смириться, что память пропала из-за травмы. И ты не виновата в этом. И я тоже. Но у нас вся жизнь впереди, и я прихожу в ужас, что мне придется прожить ее вот так. Такое чувство, что моя бабка наложила на всю семью какое-то проклятие.

Хоакина слушала, затаив дыхание, и только упоминание о покойнице Дейрдре снова заставило ее протестующее замычать.

─ Поэтому если мы не наладим отношения, да, я задумаюсь о разводе. Хотя это сложно осуществимо, а для меня будет крайне тяжело.

Фернандо вздохнул, наконец-то опустил голову и посмотрел на Хоакину.

─ Что ты хочешь, чтобы я сделала? Исполнила… э-э-э… супружеский долг?

Она молилась про себя, чтобы не покраснеть, но, судя по всему, ей это не удалось.

─ Не буду говорить, что я бы отказался, ─ прямо сказал Фернандо, словно не замечая ее смущения. ─ Но можно же не торопиться. Ты могла бы попробовать прикасаться ко мне, обнимать, позволять мне это делать. Ведь ты же влюбилась в меня тогда, в Аройо де Оро. Значит, физически я тебе не противен.

Определено гостиная после завтрака за еще не убранным столом не лучшее место для подобных разговоров. Хоакина чувствовала, как горят ее щеки, а слова застревают в горле. Именно этого она боялась. Что придется обсуждать и налаживать еще и интимную сторону брака. Интересно, а как с этим справляется Кармен с ее-то отношением к мужу? Хоакина оборвала неуместные сейчас мысли и постаралась сосредоточиться. Как бы ни было плохо Фернандо, вряд ли он себя чувствует, как провинившийся ученик перед гувернанткой и родителями, как она сейчас.

─ Если ты считаешь, что это поможет, ─ сказала она вслух. ─ То я…