— Улисс умер, когда ему было пятнадцать, — сказал он. — Менингит. Скоротечный. Буквально вчера у него разболелась голова, а сегодня он уже мертв. Я знаю все это, потому что отец снова и снова рассказывал мне, как умер мой брат. Как он винил себя в его смерти, хотя они ничем не могли ему помочь. — Он стиснул ножку бокала. — Они вообще много рассказывали мне о брате.

Какой он был, как сильно они его любили. Как они родили меня, чтобы заменить его, но я оказался не таким, каким они хотели меня видеть. Они хотели, чтобы я был им, а я не был.

Он замолчал. Уиллоу, словно зная, что он не закончил и ему есть что рассказать, прошептала:

— Продолжай.

Он так и поступил.

— Что бы я ни делал, все было плохо. Само мое существование было для них пощечиной. Улиссу нравилось стрелять, охотиться, ходить на рыбалку с отцом, я же любил читать книги, искать что-то в Интернете и играть в компьютерные игры. Они родили меня, так как думали, что я излечу их сердца от скорби. Но у меня ничего не получилось. Я сделал только хуже. — Он почувствовал, что по какой-то необъяснимой причине его мышцы расслабляются. Да, вспоминать все это было больно, но тепло ее тела, ее аромат ослабляли эту боль. — В конечном итоге мать бросила отца. Она не смогла выдержать эту печаль. Не смогла жить в доме, полном воспоминаний об Улиссе. Отец же не хотел покидать дом именно по этой причине. Поэтому они разошлись. Мать даже не взглянула на меня, когда уходила, не попрощалась. Прошла мимо, словно я пустое место. А мне тогда было пять.

Уиллоу не отводила от него взгляда, но молчала.

— Отец полностью игнорировал меня. Я хотел, чтобы он гордился мною — отчаянно хотел, как ты понимаешь. Но все мои усилия еще ярче высвечивали тот факт, что я не похож на Улисса. Я старательно учился, думая, что хорошие оценки и грамоты заставят его увидеть, что я чего-то стою. Заставят его увидеть меня. Но для него все это не имело значения. Ему было плевать на оценки и грамоты, на то, что его сын окончил школу лучшим в классе. Я не был Улиссом, и это было главным.

Он взял свой бокал и отпил вина, но вкус не почувствовал, так как вспомнил, какая ярость бушевала в нем в то время.

— Я получил письмо из приемной комиссии Оксфордского университета гораздо раньше, чем окончил школу, и тогда я подумал, что наконец-то это заставит его заметить сына, который стоит перед ним, который жив и не такой, как умерший. Но он взглянул на письмо и ничего не сказал. — Гнев вспыхнул в нем с новой силой. — Ему было плевать. Я заорал на него, сказал, что он должен прекратить жить в прошлом, что он должен отпустить Улисса. Что у него есть сын, который нуждается в нем… — Ахилл резко замолчал и заскрежетал зубами. Ему было больно вспоминать, каким уязвимым он был в тот момент и как отец отбрил его. — Но отец заявил, что ему нечего дать мне, что все забрал Улисс. И тогда я понял, как мало значу для него. Мой брат был для него важнее меня.

Уиллоу молчала, предоставляя ему возможность говорить.

— И я ушел, — продолжил он, делая еще один глоток. — Я оставил отца наедине с его скорбью, потому что устал надеяться на то, что он изменится. Что произойдет чудо, и он найдет в себе капельку любви ко мне. Я поехал в Грецию и задался целью прославиться на весь мир, заявить всем, что я жив, а Улисс мертв. И что всем придется с этим смириться.

И ведь он именно так и поступил, мысленно продолжил Ахилл. Он заставил мир признать его, вынудил заметить, что он существует. Каждая женщина, которая оказывалась в его постели, и каждая компания, которой он помогал добиться успеха, делали его все более реальным.

Уиллоу ничего не говорила, но Ахилл видел, что в ее глазах блестят слезы.

— Прости, — произнес он. — Я не хотел расстраивать тебя. Это не то, что…

— Нет, — покачала она головой. — Продолжай. Все в порядке, я просто переживаю за тебя.

Кто-нибудь когда-нибудь переживал за него? Кто-нибудь, кроме его учителей, видел в нем одинокого, заброшенного мальчика? Который купался бы в любви родителей, если бы его старший брат не умер? А может, они видели истину? Что его не за что любить?

Ахилл похолодел, лед сковал его сердце, и он, мрачно глядя в глаза Уиллоу, почувствовал, как реальность сжимается вокруг него.

— Отец не оставил мне наследства, — сказал он. — Он приготовил мне последнее испытание. Он знал, что я никогда не женюсь и не заведу семью, что у меня не будет сына. Всего этого он хотел для Улисса, а не для меня. Вот таким вот способом он отверг меня, как отвергал всегда. — Ахилл сделал паузу. — А тебе известно, что ты предназначалась Улиссу? Вот поэтому-то я и выбрал тебя, Уиллоу. Не потому, что ты предназначалась мне.

Было совершенно очевидно, что Ахилл ждет от нее какого-то ответа на свои слова, только Уиллоу не знала, какого именно.

Но это не имело значения. Он выбрал ее именно из-за соглашения между их отцами, и вот это соглашение имело значение. Теперь было не важно, кому именно из братьев она изначально предназначалась.

Поэтому она лишь пожала плечами и произнесла:

— И?

Ахилл хрипло рассмеялся.

— И? Это все, что ты можешь мне сказать?

Уиллоу по его глазам видела, как силен его гнев, но теперь она знала, что скрывается под этим гневом. Саднящая и не заживающая рана.

Как и ее, отец отвергал его. Родители дали ему жизнь для того, чтобы он в этом мире занял чье-то место, а потом отвергли, так как он оказался не тем человеком и никогда бы им не стал.

Люди, которые должны были бы любить того мальчика, глубоко ранили его. Уиллоу видела, какую боль они ему причинили — она отражалась в его глазах, хотя Ахилл и пытался прикрыть ее гневом. Он изо всех сил пытался быть тем, кем родители хотели его видеть, но когда из этого ничего не получилось, он попытался стать самим собой. И из этого тоже ничего не получилось. Сложилась страшная ситуация. Его родители скорбели об умершем сыне и так и не смогли пережить его смерть. Их утрата вызывала в сердце Уиллоу искреннее сочувствие. Однако она знала: скорбь делает людей эгоистами. Такое случилось, например, с ее отцом; вероятно, так произошло и с родителями Ахилла. А вот это вызывало у нее праведный гнев.

Рядом с ними жил прилежный и любящий маленький мальчик. Маленький мальчик, который хотел от них только любви, который стремился залечить их душевные раны. А они лишь упивались своей скорбью, не замечая его.

Они игнорировали его.

Эти мысли причиняли не только душевную, но и физическую боль. Потому что она знала, каково это — когда тебя игнорируют те, кто должен принимать тебя любым. Кто должен дарить тебе любовь.

Ахилл пристально смотрел на Уиллоу, и у нее в горле появился комок. Она не понимала, чего он ждет он нее. Что она выразит ему презрение за то, что он женился на ней? Забрал то, что предназначалось брату?