— Да, — выдохнула она, — да, Ахилл.

Он обхватил сосок губами, и наслаждение пронзило ее, как удар молнии. Тем временем Ахилл перебрался к другому соску. Уиллоу громко застонала. Мысль о том, что Ахилл хочет ее, наполнила ее небывалым восторгом. Она не шевелилась, позволяя ему делать с ней что угодно. А он тем временем спустился еще ниже, нашел языком самую чувствительную частичку ее тела и раскрыл ее, освобождая себе доступ.

Уиллоу, позабыв обо всем на свете, непроизвольно выгнулась ему навстречу.

— Кричи, Диана, — прошептал Ахилл. — Я хочу знать, нравится ли тебе, когда я делаю с тобой вот это.

Наслаждение, которое он дарил ей, полностью заволокло ее и отгородило от всего мира. Оно быстро свилось внутри ее в пружину, которая вдруг распрямилась. Внутри Уиллоу все взорвалось, как при землетрясении, и она закричала, и имя Ахилла эхом отозвалось от стен.

Однако Ахилл на этом не остановился. Он приподнял ее и насадил на себя. Обхватив его ногами и ощутив его внутри, Уиллоу лишний раз поразилась тому, насколько гармонично и правильно их соитие. Она сцепила руки на его шее и подтянулась вверх, чтобы ему было удобнее.

— Каждую ночь, — хрипло произнес он. — Каждую ночь будет вот так. Каждую ночь. Ты согласна?

Поглощенная страстью, Уиллоу была ради него согласна на все.

— Да, — выдохнула она, — согласна.

На красивом лице Ахилла отразилась эмоция — то ли торжество, то ли радость. Но скорее всего, удовлетворение.

А потом он задвигался, неотступно приближаясь к высшей точке наслаждения.

Ахилл никогда не проводил много времени со своими любовницами, поэтому ему не с чем было сравнить свое времяпрепровождение с Уиллоу. Раньше он думал, что они всю неделю будут заниматься сексом и спать, вместе трапезничать и опять заниматься сексом, может, ради разнообразия пару раз поплавают.

И он не предполагал, что в их общении появится нечто большее.

После того первого дня Уиллоу утратила робость и сдержанность. Она не скрывала своего желания, открыто показывала, что его прикосновения доставляют ей удовольствие. Она была именно такой, как он предполагал, — страстной, и эта страсть вспыхивала в ней каждый раз, когда Ахилл находился рядом, что очень льстило ему.

Шли дни. Они занимались любовью, ели деликатесы или болтали ни о чем. Ахилл постепенно приходил к пониманию, что все его подозрения были обоснованы: холодная, сдержанная женщина, какой Уиллоу была в Англии, оказалась завесой.

Энергия, которую он тогда почувствовал в ней, яркая и бурлящая, вырвалась на поверхность, как пена в бокале с шампанским. Уиллоу обсуждала с ним множество тем, задавала множество вопросов, выясняла, каково его мнение и почему такое мнение у него сложилось. В один из дней она пожелала обойти остров и узнать, какие растения на нем произрастают, поэтому для ответов на ее вопросы — сам он ответов не знал — Ахилл нанял человека из местных. На следующий день она решила исследовать побережье, и опять у нее была куча вопросов, и опять он нанял для нее местного «экскурсовода».

Уиллоу нравилось спорить с ним, а так как ему тоже нравилось спорить, они постоянно препирались, и это обоим доставляло удовольствие, а заканчивалось одинаково: объятиями, поцелуями и соитием.

Его очаровывала ее буйная энергия. В детстве он был серьезным и прилежным ребенком, и если бы он познакомился с ней тогда, то был бы очарован ею так же, как сейчас. Она бы оттащила его от книг, увлекла бы за собою в лес, где их ждали бы приключения, и он следовал бы за ней, как за яркой, манящей звездой.

Несколько дней спустя они сидели у бассейна, вырубленного в скале. Уиллоу, обнаженная, отдыхала на топчане, лежа на животе. Стройная, загоревшая, она выглядела настоящей богиней. Его богиней. Ахилл любовался ею, в полной мере осознавая тот факт, что теперь она полностью принадлежит ему. Во всех отношениях.

Наклонившись, он неторопливо провел рукой по ее спине.

— Ты создана для Греции, — сказал он. — Для солнца, вкусной еды и секса. Как ты смогла выжить в холодном и дождливом Йоркшире?

Она, как кошка, выгнулась от его ласки. Для Ахилла было странно, что притяжение, бросавшее их друг другу в объятия, не уменьшилось за прошедшие дни. Он не удивился бы, если бы так и случилось. Однако нет. Напротив, это притяжение стало сильнее, глубже, интенсивнее.

И это заставляло его по-новому подойти к идее «раздельного существования». Может, когда они вернутся домой, они будут больше времени проводить вместе?

— О, это было не так уж плохо, — ответила Уиллоу. — Отец часто выгонял меня из дома, и я всегда бродила по лесам вокруг Торнхейвена. Там я создала себе множество друзей, и у нас были удивительные приключения.

Продолжая гладить ее по спине, Ахилл нахмурился.

— Он выгонял тебя из дома?

Она вздохнула.

— Вспомни, я же говорила тебе, что я трудная. Я постоянно задавала вопросы, постоянно требовала от него внимания. Я ненавидела, когда он игнорировал меня. Закатывала истерики. Поэтому он прогонял меня и впускал в дом, только когда я успокаивалась. В каком-то смысле это было хорошо. Я обнаружила, что лесу плевать, какой у меня характер.

Уиллоу рассказывала об этом весело, однако Ахилл не находил в такой ситуации ничего веселого. Ему было неприятно от мысли, что такую яркую, умную девочку выгоняли из дома за «трудный» характер. Ведь на самом деле она просто была эмоциональной и любопытной. И он отлично знал, каково это — когда тебя недооценивают. Когда ты никому не интересен и когда тебя отвергают. В детстве он все это испытал на собственной шкуре.

— Тебе это кажется забавным? — тихо спросил он. — То, что ты была не нужна своему отцу? Уиллоу внимательно посмотрела на него.

— Нет, не кажется. Отец не хотел моего рождения. Это моя мать хотела ребенка, но она погибла в автомобильной аварии через несколько месяцев после моего рождения. Отцу пришлось самому воспитывать меня. Он был хирургом и нанимал для ухода за мной нянь, но они все вскоре увольнялись потому, что я была сплошным «наказанием». В общем, отец был вынужден заниматься мною самостоятельно, и это здорово ударило по его карьере. Я… — Она заколебалась. — Я разрушила его карьеру.

В ее голосе послышалась боль, под ладонью Ахилла напряглись мышцы ее спины.

Господи, он отлично знал, что она чувствовала. Потому что и сам чувствовал себя точно так же. В нем поднялся гнев, но он подавил его.

— Я был тихим, прилежным мальчиком, — заговорил он, желая своим рассказом утешить ее. — Понимаю, тебе трудно в это поверить, но я с головой ушел в учебу и получал отличные оценки.

У меня не было друзей, потому что я не проводил время так, как другие мальчишки.

Но я тоже был любопытным и задавал массу вопросов, хотя и находил много ответов в библиотеке отца. Думаю, ты бы мне понравилась. — Он принялся массировать ей спину. — Я смог бы ответить на часть твоих вопросов, а ты бы отвлекла меня от учебы и научила бы играть.