друг друга. Довольно скоро, остатки напряжения покинули Луминару. Коротко чмокнув ученика в губы, она вытащила его из кресла, и настойчиво поволокла в ванную — по ее словам, им обоим не мешало смыть пыль и пот долгого пути. Причем, к сожалению Нила, именно смыть, а не как-нибудь по-другому провести время в душе.

Юноша закончил с помывочными процедурами довольно быстро, после чего был изгнан Луминарой обратно в спальню. Там, он растянулся на широкой двуспальной кровати, и зарылся в датапад. Коротать ожидание он решил полезным делом — выполнением недавнего обещания. Нилу предстояло отыскать в Эфаване хорошее место для небольшого праздничного обеда, и нечто, подходящее на роль деньрожденного подарка. Мысли юноши все больше склонялись к посещению ювелирного магазина.

Он как раз успел с блеском завершить первое из намеченных дел, и прилично продвинуться во втором, когда тихо зашипели сервомоторы двери ванной комнаты. Следом, зазвучали легкие шаги знакомой Нилу поступи. Он немедленно обернулся к входящей Луминаре. Заодно, его рука потянулась к прикроватному столику — отложить датапад.

Юноша замер посреди этого движения, в крайне неловкой позе. Планшет выскользнул из его пальцев, и с грохотом брязнулся на пол, чего Нил совершенно не заметил.

— Ты… светишься, — растерянно пробормотал он.

Светло-зеленая кожа мириаланки и вправду источала неяркий свет. Стройные ножки, выглядывающие из-под махрового халата, изящные кисти рук, посвежевшее лицо женщины — все лучилось мягким, теплым сиянием.

— Ах, это, — буднично ответила мириаланка, с легким удивлением проводив взглядом рухнувший датапад. — Не беспокойся, пройдет через пару часов. Спать оно нам не помешает.

— Как это?.. Почему это?.. — запинаясь, выговорил Нил. Он поднялся с кровати, медленно и неуклюже, и встал перед джедайкой. Его пальцы осторожно коснулись светящейся щеки женщины.

— Один ритуал с моей родины, — непонимающе ответила Луминара. — На Мириале есть своя традиция почитания Силы. Нечто вроде религии, но до полноценного учения не дотягивает. Действенных приемов в ней всего ничего, но этот всегда помогал мне лучше стандартной медитации. Мне понадобилось успокоиться — тебя долго не было, и я… неважно, — чуть смутилась она. — Свечение — побочный эффект.

— Ты нарочно это делаешь? — тихо и жалобно спросил юноша. Его пальцы осторожно огладили шею мириаланки, и медленно раздвинули ее халат, выпуская на свободу округлые плечи женщины. Так же мягко светящиеся.

— Только я уверился, что моя любимая — само совершенство, как она учиняет вот такое вот, — растерянно проговорил он. Притянув наставницу к себе, он бережно коснулся губами ее щеки.

— И ты еще говоришь мне о других женщинах? — прошептал он в лицо Луминары. Та безмолвно следила за ним широко раскрытыми глазами. — Какие могут быть другие женщины, когда моя единственная очень буквально сияет, словно прекраснейшая из звезд? Словно изумрудное солнце, — он потянулся было к ее губам, но остановился на полпути.

— Можешь не осторожничать, — глухо сказала мириаланка. Ее руки ловко распутали завязки купального халата юноши, и немедленно скользнули под него. — Свечение продержится еще два часа минимум.

Нил впился в нее поцелуем немедленно, одновременно стаскивая с любовницы халат. Как только ему удалось полностью высвободить изящное тело женщины из-под пушистой ткани, он оторвался от ее губ, и припал к шее, чем вызвал у Луминары протяжный стон. Его ласки понемногу спускались ниже. Он прошелся губами по плечам и ключицам мириаланки, и задержался на груди. Идеальной формы полусферы, сияющие теплым светом, надолго захватили его. Нил то ласкал темно-зеленые соски любовницы нежными прикосновениями языка, пробуждая в женщине все новые стоны, то страстно покусывал и целовал упругие и мягкие округлости. Он склонился к плоскому животику любовницы, скользя губами по его безупречно-гладкой коже, и покрыл поцелуями ее бедра, после чего, желание окончательно переполнило его. Подхватив Луминару на руки, он торопливо шагнул назад, спиной вперед, и уселся на постель. Мириаланка глухо вскрикнула, когда он опустил ее к себе на бедра, и они слились воедино. Ее колени крепко сжали бока юноши, и она задвигалась на нем — медленно, то и дело сладко вздрагивая и постанывая в его руках.

Почти сразу же, Нил разжал объятия и откинулся на кровать. Страсть овладела им настолько полно, что каждое движение любовницы отзывалось волнами наслаждения во всем его теле. Юноша не мог оторвать глаз от гибкой фигуры Луминары. Ее светло-зеленая кожа сияла мягким солнечным светом. Капельки испарины, покрывшие ее лицо и бедра, сверкали маленькими бриллиантиками. Ее ареолы покрылись пупырышками возбуждения, следом за налитыми напряжением сосками. Тонкие руки мириаланки, опершиеся на грудь Нила, отбрасывали на него неверные колышущиеся тени. Стоны и крики женщины звучали в унисон с его собственными.

Он не помнил, как долго продолжалось их страстное слияние. Когда Луминара устало опустилась на него сверху, прижимаясь к его вспотевшей груди, юноше показалось, что прошли считанные минуты. Его желание ничуть не ослабело; уложив любовницу на кровать, Нил склонился над ней, и они вновь стали единым целым.

В очередной раз остановившись перевести дух, юноша заметил, что мягкий свет, источаемый телом его любовницы, угас. Мириаланка, вспотевшая, тяжело дышащая, и все еще чуть подрагивающая, больше не сияла звездой в ночи. Нил нежно погладил ее по бедру, собирая пальцами капельки пота.

— Каждую ночь, — хрипло выговорил он. — Хочу такое каждую ночь.

— Ни за что, — выдохнула Луминара. — Я не чувствую носа. И кончиков пальцев. А там, внизу, у меня все будто огнем горит. Не думаю, что когда-нибудь захочу повторять это.

— Я сделал тебе больно? — неподдельно смутился юноша. — Прости. Подлечить тебя? — мириаланка тихо рассмеялась.

— Что ты, любимый, — с нежностью ответила она. — Мне хорошо. Главное, дай мне передохнуть немножко. Ты ведь закончил? — она скосила взгляд на бедра Нила, и на ее лицо вползло задумчивое выражение.

— Не беспокойся обо мне, — поспешил ответить юноша. — Это пройдет.

— Твое тело думает иначе, — глубокомысленно отметила его любовница. — Ложись на спину. Попробую помочь тебе по-другому.

Нил безропотно улегся. Неловко приподнявшись на локте, Луминара села, и склонилась над его бедрами. Ее мягкие губы коснулись возбужденной плоти юноши, вызвав в нем сладкую дрожь, но совсем ненадолго — почти сразу же, мириаланка дернулась назад, и принялась отплевываться. Ее лицо брезгливо скривилось.

— Не думала, что я настолько мерзкая на вкус, — озадаченно проговорила она, утирая губы. — И как ты только можешь делать это