Глава 16

К острову, на котором располагался дворец Рекса, вела длинная отмель, плыть было не нужно. Просто где-то вода доходила до щиколоток, где-то до колен или бёдер, но пока не стемнело, эту подводную дорожку из бело-розового песка было хорошо видно. Мы с Бумером довольно быстро добрались до берега, прошли через причудливый и почти пустой город, достигнув дворца уже на закате.

«Почему не предупредили хотя бы?! Не объяснили?! – возмущалась я мысленно, одновременно мучаясь чувством вины. – Ведь я никого не хотела обидеть отказом, тем более Рекса! Ну не надо мне ничего! Превращение получилось. Макс жив, здоров и в новом теле. Что ещё желать?! Вот главная награда! Тоже мне придумали! Чтобы я сверкала под солнцами, как ёлка новогодняя, что ли?! Вот чудаки… Эх, только бы Рекс не обиделся…»

Макс заявился, когда совсем стемнело, а я при свете заполненных жиром ламп варила ужин. Бумер уже наелся костей и внутренностей, которые братья Макса ему регулярно поставляли, и лежал в углу. Друг поставил на низкий столик две серебристые чашки из хранилища Рекса, где подобных человеческих штучек имелось в избытке, и пузатенький кувшинчик. Я подняла глаза от котелка с булькающим бульоном:

– Что это?

– Так, к ужину… Такого напитка ты точно не пробовала…

Деревянной ложкой я достала из котелка куски рыбы и выложила в две глубокие миски:

– Чем закончилась церемония? Рекс не слишком расстроился? Завтра извинюсь и всё объясню. Надеюсь, он понимает, что я не хотела поставить его в неловкое положение…

Макс отмахнулся и разлёгся на подушках:

– Не думай об этом. Мы сами виноваты. Надо было как-то подготовить тебя…

«С чего он весь такой «белый и пушистый»? – подумалось. – И довольный, словно кот, что сметаны втихаря нализался… Я тут отказалась от награды, можно сказать публичное оскорбление нанесла, а Максик излучает вселенское благодушие… А ведь его характер от превращения ничуть не изменился!»

Мой жгучий красавец-брюнет с обалденными зелёными глазами слегка приподнялся и разлил в чашки тягучую прозрачную жидкость с лёгким фиолетовым оттенком:

– Попробуй… Очень вкусно…

То ли его бесконечное обаяние так на меня подействовало, то ли полуобнажённое тело, сильное и гибкое, то ли взгляд, пронизывающий насквозь и заставляющий лицо краснеть, а сердце колотиться, то ли лёгкая обворожительная полуулыбка… Я взяла чашку и выпила.

– Похоже на какой-то крепкий сироп… – смакуя, я пыталась подобрать сравнения. – Из каких-нибудь сладких медуз гоните, водорослей или моллюсков? Чувствуется что-то алкогольное…

– Тут нет ничего подобного, – голос друга стал более жёстким, а глаза потемнели.

И только я хотела спросить, почему он сам не выпил, как в голове ударил огромный колокол! Всё поплыло перед глазами, а внутри возникла такая слабость, будто невесомость. Я попыталась вскочить, в ужасе понимая, что Макс, мой Макс! напоил меня какой-то гадостью, но ничего не вышло – чувство равновесия пропало напрочь. А последнее, что я запомнила, как падала прямо на руки этого подлого предателя, этого змея подколодного! и злобно шипела, стремясь всеми убегающими силами удержать его лицо в фокусе:

– За что?! Макс, за что?! Ненавижу тебя! Ненавижу!!! Если очнусь – раздавлю как мерзкого моллюска!!!

Давненько я не была на райском поле. Этот образ уже редко возникал в сознании. После памятной битвы близ Кифа я уже не нуждалась в созерцании перекатывающихся на ветру сине-зелёных волн ядовитой травы, вызывая тем самым прилив внутренней энергии. Однако теперь я лежала, раскинув руки, среди смертоносного болота, ощущая, как почва дрожит под весом тела. Кругом тихо и, кроме шелеста тонких кончиков высоких травинок, до слуха не доносится никаких звуков, даже ветра.

Я смотрю в синее небо, вижу бегущие облака, но движения воздуха совершенно не ощущаю. А вот земля подо мной дрожит, словно желе, и я знаю, что в любой момент могу провалиться в вонючую, топкую бездну и уже не выберусь. Она проглотит меня, всосёт, пережуёт и всё закончится… Почему жду и даже хочу этого? Наверно, я устала… Устала жить, постоянно ощущая себя подопытным кроликом или пешкой в загадочной игре не только каких-то космических сил, но и местных обитателей. Пожалеть себя, что ли? А разве не это я сейчас делаю?!

Долгое время иногда казалось, что этот мир всё-таки ненастоящий и всё, что произошло со мной, – это какое-то психическое заболевание типа шизофрении, которое мысленно унесло в другой мир, убедив в полной реальности происходящего. Только теперь я завидую Кифу, своему древнему земляку, который тоже жил здесь, потом лишился разума, да так и умер, не найдя дорогу домой, ведь для него всё давным-давно закончилось. Я уже забываю прошлую жизнь, а Земля становится совершенно нереальной, превращаясь в далёкое воспоминание, размытое и какое-то бесцветное, как старое, потёртое чёрно-белое фото… Смогу ли я выдержать, смогу ли преодолеть всю эту боль?! Ведь я не выбирала свой путь, просто плыла по течению, принимая хорошее и плохое, прекрасное и омерзительное, понятное и загадочное, приспосабливаясь к новым людям и иным обстоятельствам… Как же это трудно, принять действительность и себя в ней без прикрас, так, как есть!

Я сжала в ладонях жёсткие стебли, продолжая отрешённо наблюдать за несущимися облаками: «Так странно… Хочется остаться здесь, в своём воображаемом мире навсегда… Похоже, что, как и Киф, я слишком долго не выдержу и постепенно сойду с ума…»

По щеке что-то ползало. Я попыталась смахнуть это нечто, находясь в состоянии полусна, но ощущение нежной щекотки не исчезло. Словно маленькие пушистенькие лапки побежали вниз по шее, потом по правому плечу, перемещаясь всё ниже и ниже. Я приоткрыла один глаз. Бумер, лежащий рядом, заметил моё пробуждение и радостно принялся вылизывать лицо. Утерев глаза и нос от обильной слюны, я обратила внимание, что язык моего волка, обычно ярко-красный, покрыт золотой пылью, а ведь он только что меня вылизывал.

Я откинула тонкое одеяло. То, что я лежала голая, даже не удивило. Поразило другое. Быстро вскочив, я подбежала к металлическому зеркалу и… застыла. Нет, ангалины не облили меня золотом. Они поступили иначе. Вместо уродливых шрамов моё тело покрывали золотые татуировки, почти такие же, как и у Рекса, только вот художественное решение разительно отличалось.

Это было нечто сказочное, фантастическое и какое-то невозможное… Рубцов на теле видно не было, даже при близком рассмотрении. Левую ногу оплетало золотое тело ангалина с такой прорисовкой мелких деталей, что поначалу я даже не могла поверить, что ангалины способны на такое творчество, из открытой пасти которого, возле пупка, вытягивались морские