– Не-е-е-т… – задыхаясь выдавила я, сжимая бедра и руку на жестких волосах, пытаясь не то притянуть его ближе, не то оттолкнуть.

– Зря, – зло донеслось снизу, но мне уже было плевать. Все, о чем я могла думать – это напряжение в теле, которое рождали пальцы, растягивающие узкое лоно, и наглый, умелый язык.

Контраст жестких рук и ласковых губ сводил с ума.

– О-у-у-у… – Под закрытыми веками давно полыхали огни, и мне хотелось… Боже, как же мне хотелось. Быстрее, резче, сильнее… И ощутить этого мужчину ближе, гораздо ближе, чем сейчас.

– Скажи мне…

– Что? – всхлипнула я, сползая вниз и вообще не понимая происходящего.

– Что ты меня желаешь. Скажи: "Я хочу тебя, Адам".

– Идите… к черту, – с трудом выдохнула я, остатками разума понимая, что умолять его не буду.

– Правда? – он вдруг остановился, и я разочарованно застонала, часто и порывисто дыша. Было ощущение, словно меня остановили в шаге от чего-то дико желанного и не дают переступить границу.

– Ну так что, Фел? – Из тела выскользнули влажные от желания пальцы и ласкающе прошлись по клитору, от чего я жалобно захныкала и неосознанно сжала руку, все еще лежащую в волосах мужчины, пытаясь притянуть его ближе. – Скажи: "Позволь мне кончить, Адам".

И вновь прикосновения. Легкие, едва ощутимые, но такие желанные, такие нужные. Снова пальцы входят почти до упора и дотрагиваются до какой-то очень правильной точки внутри, вызывая судорогу наслаждения, и… останавливаются.

– Ну же, Фел…

– По… зво… о-о-о, – длинно застонав от того, что ловкие пальцы сжали клитор, я задыхаясь продолжила: – позволь мне… кончить.

– Имя, – властно велел мужчина, вновь касаясь какой-то волшебной точки внутри.

– А-а-а… – Я не могла уже говорить.

Он рывком сдернул меня вниз. Усадил себе на колени и, вновь войдя пальцами, продолжил сводить с ума.

– Имя, Фелисити, – глаза в глаза потребовал он.

Но я молчала, лишь дрожала в его руках и прислушивалась к той волне, что поднималась из глубин тела. Он остановился, и я разочарованно выдохнула, но властный голос приказал:

– Посмотри на меня. – С трудом сфокусировав зрение, я тихо простонала и шевельнула бедрами навстречу его движениям, пытаясь достигнуть такой нужной кульминации. Адам впился в мои губы поцелуем, но вновь вытащил пальцы, лишь поглаживая клитор, не позволяя рухнуть за грань, но и не отпуская от нее далеко. – Ты знаешь, как получить то, чего хочешь, Фелисити. Ну же, скажи…

– Позволь…

Адам вновь погладил скользкий вход в тело, вырывая из груди длинный стон.

– Мне…

Со всхлипом, на одном дыхании, забывая про мир, про кабинет, про сущность мужчины, чьи прикосновения водили меня по границе чувственного безумия:

– Кончить, Адам!

Резко, до упора, нажимая на нужную точку, и я выгнулась в сильных объятиях, дрожа и выстанывая свое наслаждение ему в губы. Он целовал меня жадно, страстно. Так, словно это было последнее, что мы сделаем в этой жизни, и лихорадочно врезался в меня, вызывая в теле все новые и новые волны наслаждения, начисто сносящие крышу.

Я не знаю, сколько мы сидели вот так вот. Он, поглаживая мое бедро и медленно, томно целуя, словно не в силах оставить губы в покое. И я не могла поймать за хвост реальность и вернуть себя в нее.

– Это был оргазм детка, – хрипло прошептал на ухо Адам, прикусывая мочку, и, коснувшись все еще мокрым пальцем моих губ, дополнил: – А это вкус возбужденной женщины. Сладкий, манящий… Твой. Со мной ты такая, Фелисити, слышишь меня?

Я слышала. Смотрела на него и не понимала, что же теперь делать.

После… после такого вот!

Адам все решил за меня. Поднялся сам, помог встать мне, спокойно уселся на свое рабочее место и невозмутимо произнес, глядя на графики на экране ноутбука:

– А ты умница. Заработала почти четыре тысячи. Не разочаровала, Фелс, – Адам посмотрел на меня и добавил: – Деньги я тебе отдам при следующей встрече.

– С-с-спасибо, – срывающимся от недавно пережитого оргазма голосом ответила я.

– Не за что, – со всевозможной любезностью заверил Браун и, подхватив с пола мою сумку, встал, а, приблизившись ко мне, запечатлел на губах долгий, властный поцелуй, после потянув все еще пребывающую в шоке меня к входной двери.

Открыл замок и, передав сумку, открыл вход передо мной.

Я нервно переступила, с ужасом осознавая то, что на мне нет белья, и, прикрыв створку обратно, залилась краской, прошептав:

– Отдайте трусики!

Адам медленно и довольно улыбнулся, привлек меня к себе, сжав ягодицу, и протянул:

– Вечером заберешь, Фел.

Дверь вновь открыли и подтолкнули меня, выставляя из кабинета.

Я стояла в коридоре, мимо прошел кто-то из попечительского совета, а я все никак не могла прогнать с лица краску и унять дыхание.

Что же он творит? Как так можно вообще?!

/Адам/

Я искренне считал себя самым терпеливым человеком на свете.

Когда-то считал. Теперь же понял, что мое терпение готово лететь ко всем чертям, потому что рядом с ней крышу сносило покруче любого торнадо.

Я почти разложил эту девочку у себя в кабинете.

Ключевое слово "почти", но я, черт возьми, сделал это. И, кажется, наконец сдвинул дело с мертвой точки.

Потому что Фелисити кончила.

Демоны внутри меня самодовольно заурчали, теша мое мужское самолюбие, ведь я смог довести Фелс до этой грани, а тот второй… женишок, мать его, нет.

И она стопроцентно не притворялась. Стоны можно подделать, но трепет тела, силу мышц, туго сжимающихся вокруг моих пальцев… О нет! Такое подделать невозможно.

Моя Фелс! Моя и только моя!

Где-то внутри щелкнуло чувство собственности, словно поставив на девчонке клеймо. Потому что после произошедшего я еще больше уверился в мысли, что первым у нее должен быть именно я.

Чтобы не какой-то там Эш-ш-штон порвал ее киску своим неумелым членом после свадьбы, а я нежно вошел и довел Фелс до экстаза. Провел девочку через все фазы от острой боли до не менее острого наслаждения.

Похоже, это станет моей идеей фикс на ближайший месяц, ведь при одной мысли о ней живот сводило от тугого желания, а разум плыл.

Я достал из кармана трофейные трусики Фелс. В розовый горошек, подумать только. Повертев их в руках, я в очередной раз поразился сумасшедшим чертям, живущим в моей голове. Потому что вот это обыкновенное простое белье я находил дико заводящим. Не шелково-кружевные комплекты с миллионом шнурочков, застежек или бантиков, а вот эти скромные трусы. Точно больной.