– Ну почему именно я?

– Бог его знает. – Ридли покачал головой, и его циничная улыбка сменилась искренней растерянностью. – Ты чрезвычайно странное создание. То и дело мне кажется, что мы встречались прежде. И что такого я углядел в тебе, почему меня так к тебе тянет?

– Держу пари, потому же, почему вас тянет к любой другой женщине, – горько ответила она. – Вот и нашли бы себе другую, посговорчивее, а меня оставили бы в покое. – И она постаралась подкрепить свои слова прямым, холодным взором.

На миг ее охватил страх, что хозяин взорвется от гнева. Но он просто расхохотался и небрежно пожал плечами:

– Что ж, я подожду, пока ты сдашься сама. А сюда я пришел по делу. Ты умеешь составлять укрепляющие напитки?

– Да, конечно, милорд. Я сказала об этом мистеру Бриггсу.

– Ну и что бы ты могла предложить для меня? Мне бы хотелось отведать нынче вечером чего-нибудь приятного на вкус; Того, что способствовало бы пищеварению и прогнало бессонницу.

Аллегра с сомнением смерила взглядом мощную фигуру. Даже невзирая на беспробудное пьянство, Ридли оставался здоровым как бык. И ему пристало отдавать предпочтение не каким-то там укрепляющим, но более хмельным напиткам и преследовать совершенно иные цели.

– Чтобы приготовить что-то стоящее, мне потребуется не меньше двух дней. Я еще не успела проверить, работают ли эти перегонные кубы. Впрочем, если вам так не терпится выпить… – Не скрывая своего неодобрения, она указала рукой на заставленный бутылками рабочий стол: – Я нашла кое-какие настойки, которые готовила ваша прежняя буфетчица. Вот это, например. Вполне приличная водка. Правда, в нее можно было бы добавить поменьше гвоздики, но это даже придает некоторую пикантность. Состав моего укрепляющего будет зависеть от того, что я найду на вашем огороде. Или, на худой конец, успею вырастить сама. Прежде мне приходилось иметь дело только с травами Нового Света, и понадобится какое-то время, пока я выясню, чем могу пользоваться в Англии.

– Хорошо, – согласно кивнул Грей. – Каждый вечер ты будешь являться в мою гостиную и приносить то, что приготовила за день.

– Означает ли это, что мне придется оставаться до тех пор, пока вы не захмелеете настолько, чтобы идти спать? – уточнила Аллегра, вовсе не желая снова становиться свидетельницей его пьяных бесчинств.

Однако Ридли решил истолковать вопрос так, как нравилось ему самому. Чувственные губы скривились в знакомой двусмысленной ухмылке.

– Только если захочешь сама. Ты ведь захочешь? – При виде ее молчаливого гнева он рассмеялся. – Вполне красноречивый ответ.

Аллегра пропустила все это мимо ушей. Может, так будет легче. Она вспомнила о прерванной уборке и налила воды в маленький тазик. Прополоскала тряпку и старательно выжала.

– У вас есть еще какие-нибудь пожелания, милорд, или мне будет позволено вернуться к работе?

– Да. Ты, несомненно, обладаешь способностями к врачеванию, и я проверил их на себе. Господь свидетель, именно ты помогла мне справиться с избытком кларета, – небрежно промолвил Грей. – Но сейчас я снова страдаю от боли. Страдаю в таком деликатном месте, что даже не решаюсь и сказать в каком. Однако эта боль лишает меня покоя. И я уверен, что вылечить ее сможешь ты одна.

Несмотря на свои более чем скромные познания в анатомии человека, Аллегра прекрасно поняла, на что намекает Ридли. Она слышала, что неудовлетворенная похоть причиняет подчас настоящие физические страдания. Значит, этот развратный негодяй снова собирается к ней приставать. Уж не вздумает ли он еще и заголиться, чтобы продемонстрировать, где у него болит?

– Вряд ли я в силах вам помочь, милорд, – отчеканила она.

– Да неужели… – промолвил Ридли. Подойдя к ней вплотную, он облокотился на край рабочего стола, так что их глаза оказались на одном уровне. Живое золото его очей искрилось издевательским смехом и откровенным возбуждением. – Это мой язык, – тихо пояснил Ридли. – Он так и не зажил с тех пор. Взгляни сама. Мне больно, когда я делаю вот так. – Виконт не спеша облизнул нижнюю губу.

Это выглядело не просто откровенно – это моментально распалило Аллегру настолько, что она едва справилась со вспышкой ответного желания, потрясшей все ее существо. А следом за желанием пришел гнев. Да как он смеет?!

– Я вам не хирург, милорд, – прошипела девушка сквозь стиснутые зубы.

– Но ты у нас такая талантливая. И поскольку именно твои действия причинили мне вред, будет вполне справедливо, если ты меня вылечишь. На этих полках наверняка найдется куча всяких снадобий. – И его язык снова прошелся по губам – влажный, розовый, невероятно чувственный. Его глаза затуманила неукротимая страсть.

Аллегра не удержалась, охнула и задрожала всем телом. Похоже, он отлично изучил наиболее действенные способы раскалить ее добела. Черт бы побрал этого типа с его лукавыми выходками! Ну что ж, отлично, он сам напросился на взбучку. Она наклонилась поближе и сочувственно улыбнулась:

– Пожалуй, милорд, я смогу найти для вас лекарство. – Аллегра даже коснулась кончиком пальца его языка. – Бедный, бедный язык! – пробормотала она. – Вот это избавит вас от боли. – Девушка зачерпнула полную ложку самой едкой соли, какую смогла найти на полках, и высыпала Грею в рот.

Он поперхнулся и дико закашлялся, подскочив на месте и бешено сверкая глазами. Схватил кувшин с водой и вылил половину его содержимого себе в рот. А потом принялся сплевывать прямо на пол. Но вот наконец пришел черед Аллегры, и она не на шутку перепугалась при виде ярости, которая ясно читалась в хозяйском взоре.

– Будь ты проклята! – взревел Ридли и что есть мочи ударил ее по лицу.

Она отлетела назад, как тряпичная кукла. К счастью, за спиной оказался рабочий стол, и потому она не упала на пол.

В тот же миг – и к превеликому изумлению самой Аллегры – ярость на лице Грея сменилась раскаянием. Он отвернулся, горестно поник и простонал:

– Боже, Боже, что со мной? – Виконт сделал глубокий, прерывистый вдох и снова взглянул на Аллегру. Час от часу не легче: его лицо скривилось от язвительной, надменной, горькой улыбки. – Ну надо же! Да ты хуже любой заразы! Стоит коснуться тебя лишний раз – и пиши пропало, погибнешь в припадке неутоленной страсти. Как бы мне и впрямь не заболеть. Пожалуй, впредь стоит вести себя осторожнее.

Ридли откупорил водку с пряностями, отпил изрядный глоток и заковылял к двери. При этом его качало так, словно он успел опьянеть еще сильнее за несколько последних минут. На пороге он задержался и еще раз ухмыльнулся на прощание, однако Аллегре показалось, что такие глаза бывают только у смертельно больных людей.

– Просто диву даюсь, отчего ты до сих пор не отравила беднягу Уикхэма вместо того, чтобы тыкать в него кинжалом, – протяжно вымолвил Грей и удалился – живое воплощение мужского достоинства и превосходства, – оставив Аллегру морщиться от боли и растирать след от удара.