Ну а здесь всё — словно декорация из старинных мультфильмов студии Диснея.

Разбросанные тут и там среди бескрайних полей гротескно помпезные фермы, больше похожие на средневековые замки: с коническими крышами из красной черепицы, башнями, и огромными застеклёнными не то верандами, не то зимними садами. (Вот только на окрестных полях, да в самих садах кроме бурьяна, ничего не росло…)

Густые и тенистые, но словно высаженные по линейке, леса — совершенно не замусоренные или заросшие, как обычно бывает, неряшливым подлеском и всякими колючими кустами да мухоморами.

Огромные Парки с разноцветными клумбами ярких цветов, где имелись и скамейки, и причудливо извивающиеся дорожки, и аттракционы, и ларьки с сувенирами и едой, обычными для парков. Я заметил даже Лабиринт, с высокими стенами из живой изгороди.

Карусель, обзорное колесо, горки (совсем как американские), и всё остальное, казалось, только и ждёт, когда кто-нибудь на него заберётся, чтобы прийти в движение, включить весёлую музыку, и заморгать гирляндами разноцветных лампочек.

Отлично распланированные города совершенно не портили общего впечатления радостной беззаботности своими урбанистическими полукилометровыми небоскрёбами. А в центре почти каждого большого города возвышался гигантский и роскошный дворец — по-другому не назовёшь! — скорее всего, предназначенный для каких-то общественно-культовых мероприятий.

Всё это, и многое другое выглядело так, словно только вчера построено. И казалось абсолютно целым. И столь же абсолютно покинутым. Даже самое тщательное сканирование не выявило присутствия людей.

Мы с Матерью с настороженным опасением наблюдали за поверхностью целых три дня, не решаясь спуститься на челноке.

Ну, вернее, спуститься-то всё равно предстояло только мне. Мать — главный компьютер у меня на «Лебеде», а корабль для посадки на планеты вовсе не предназначен. Да и незачем: всё, что можно будет забрать ценного и полезного, я, словно трудолюбивый и добросовестный муравей, добуду, притащу, и вывезу с помощью челнока.

Я — скраппер. То есть, путешествую по чужим Мирам, и собираю то, что можно потом выгодно пристроить. Учёным, или военным, или… Богатым коллекционерам.

Всякие экзотические внеземные артефакты. Странные (если не сказать сильнее!) зверушки. На худой конец — металлолом из разбитой техники, и стрелянные гильзы с Полигонов — такое берут в переработку металлургические заводы на астероидах.

И уж поверьте — всего этого добра во Вселенной вполне достаточно. Как ни странно, теория какого-то там Хойла верна, и разумных (Да и неразумных! Таких по-моему, куда больше!) существ в космосе полным-полно. Вполне достаточно, во всяком случае, чтобы кормить несколько десятков профессиональных скрапперов (ну, то есть тех, кто в нашем деле лет тридцать. Если за это время выжил, значит, достоин «гордого» звания!), и сотню-другую — любителей.

Это, стало быть тех, кто имеет стаж поменьше, и оборудование похуже.

(Это я про нас, про «людей». А уж сколько существует скрапперов у ксеноморфов, и чего именно они стараются «нарыть», считая «ценным», сказать затрудняюсь!)

К сожалению (Не слишком, надо признаться, сильному — особенно для таких вредных, ворчливых и завистливых, как я, а уж про остальных и говорить нечего!), смертность среди нашего брата чрезвычайно высока. Впрочем, как и начальные вложения.

Кто попало никогда не сможет приобрести подходящий, списанный или раздолбанный бэушный корабль, и отремонтировать и оборудовать его так, чтобы относительно безопасно и комфортно работать. Так что реальных конкурентов у нас, ветеранов, не слишком много. Но уж если кто смог сделать и купить всё, чтобы обеспечить работу, быт, и выживание, и ценой пота, шрамов, и разочарований приобрёл кое-какой бесценный опыт, может заработать очень даже неплохо. Это мягко говоря.

Вот, к примеру, у нас с Матерью лежит на восьми счетах на разные имена на разных планетах весьма круглая сумма: уж хватило бы до конца нашей жизни… И функционирования.

Но — не-е-ет. Скраппер — это не профессия. А, скорее, диагноз.

Я бы даже сказал — мания! Никогда ни один из наших, «вкусивших» прелестей «Свободного Поиска», не согласится на смерть в своей постели. И не потому, что так уж любит профессию. Вернее, вообще не из-за этого, а из-за того неуловимо-волшебного ощущения, которое сверлит и свербит, и в мозгу, и в сердце, и в ещё одном месте, когда подлетаешь, и видишь девственно необследованную, не числящуюся в Каталогах и Атласах, планету, и…

Впрочем, что-то я разболтался. Всё равно: всю правду о нас, и о философии ловцов Куша и искателей приключений на свою … никто не узнает! Такое невозможно узнать. А только — понять и прочувствовать.

На собственной шкуре. И опыте.

Словом, от идиллической красоты, умиротворённости, и сказочного вида воплощённой мечты я сильно напрягся. Слишком часто такое являлось прелюдией к вероломному и сокрушительному нападению. Мышеловкой, короче.

Однако за три-то дня мы были совершенно уверены, что обследовали и окружающее космическое пространство, и недра, и поверхность этой «конфетки» исключительно добросовестно. И даже сканнеры, жрущие энергию, как верблюды, и просвечивающие эти самые недра до глубины двадцати миль, ничего нам не показали. Подземельями, Убежищами, или приспособленными для «выживания» пещерами не пахло! Но люди…

Никого! Хотя целый ряд косвенных признаков (ну, например, форма сидений всяких каруселей-качелей, вид и предположительный состав еды и напитков на огромных рекламных щитах, размеры транспортных — весьма шикарных! — средств, и прочих культурно-бытовых атрибутов) позволили Матери прийти к совершенно однозначному выводу.

Люди здесь жили. И если и отличались от нас, землян, то крайне незначительно!

Не буду вас утомлять объяснением того, как Мать на основе данных из вороха специализированных справочников и учебников, и прецедентов из нашей богатой практики, может вычислить всё такое. Скажу только, что практически ни разу её расчёты не оказывались неверными. Вот любит она просчитать все варианты, и потом сообщить, с какой долей вероятности — какой возможен.

Поэтому когда она сообщила, что коварных ловушек под асфальтовыми дорожками, ларьками, мхом и травой Парков, нет, бацилл и ядов не припасено, и т. д., я смело решил сесть на поверхность, поблизости от большого города и окружающего его Парка.

Сел, впрочем, во всеоружии — как всегда.

Ни один скраппер не позволит себе расслабиться ни на миг. Как и не захватить «любимых смертоносных игрушек потрясающей разрушительной силы». Так их называл Джейкоб-Джейкоб… Пока его самого не разнесли из чего-то помощней.

Вблизи, при непосредственном осмотре, город произвёл гнетущее впечатление.

Хотя здания, дороги, мосты, и всё прочее оказалось построено из невероятно крепкого и долговечного материала, время, и явное отсутствие ухода или ремонта, наложило везде свой неумолимый отпечаток.

Зрелище запустения и разрушения отнюдь не способствовало особой радости.

Теперь, вблизи, я наблюдал