вызывать молитву.

* * *

Назавтра из гостиницы Измаила доставили янамарцев из Ютаки.

Из окна кабинета я наблюдал за тем, как на дорожке у одного из гостевых домов обнимаются Мидори с матерью, госпожой Наоки Арадо. Женщина совсем похудела и осунулась, но была счастлива видеть дочь, а Мидори всё не могла от неё отлипнуть, что-то рассказывала и улыбалась.

Совсем другая картина была во время встречи Джанко и её слепого отца, господина Акиро Ян.

Девушка лишь положила руку на его плечо и поцеловала в щёку, а тот даже не улыбнулся. Непонятно, какие эмоции скрывались за его тёмными очками, но мне показалось, что он не особо рад, что его приютил Клан Волкова. Этот человек был чересчур гордым, чтобы принимать от меня помощь. Возможно, согласился только ради дочери.

Наш разговор о Джанко до сих пор не выходил у меня из головы.

— Если ты её не сбережёшь, то я лично тебя убью, — сказал он мне тогда. — Гарантируй мне, что будешь с уважением относиться к моей дочери и её судьбе.

И я гарантировал.

А сейчас, наблюдая за тем, как Джанко встречает отца, я ощущал горечь. Его дочь стала моей во всех смыслах, но, когда господин Ян узнает, что я жив и женюсь на Акулине, то не удивлюсь, если он явится меня убивать.

От мрачных мыслей меня отвлек шум.

На дорожке появилась огромная семья Хегевара. Они обступили Мичи, а тот принялся обнимать мать, братьев и сестёр по очереди, всех шестерых. Я даже помнил их имена: Юмико, Шаман Ю, Азуми, Сэтору, Мейса и Кейко.

Четверо Стражей, Целительница и Жрец.

Они заметно подросли.

Юмико, самая старшая после Мичи, больше не скручивала волосы смешными бубликами на затылке, вытянулась в росте и казалась уже не такой неугомонной. Ну а Шаман Ю, не по годам серьёзный и мрачный, стал ещё серьёзнее и мрачнее.

— Он собирается достигнуть высшего ранга по Линии Жрецов и стать Оракулом, чтобы править Духовным Домом Янамара, — говорил мне Мичи при первой нашей встрече.

Почему-то эти слова всплыли в памяти, пока я смотрел из окна на мальчишку с бубном.

И тут у меня появилась идея.

Я спустился вниз и еле дождался, когда Мичи уведёт свою семью в гостевой дом и вернётся.

— Мич, приведи мне Шамана Ю, — сразу попросил я его.

Он удивился.

— Вся моя семья до сих пор считает, что ты погиб. Знаешь, как они плакали. Юмико не выпускала флаг с твоим гербом из рук и ревела по углам, а Шаман Ю вообще полгода не разговаривал.

— Он немой, Мич.

Тот закатил глаза.

— А я не в курсе, да?.. Но чтоб ты знал, есть моменты, когда даже немой выглядит так, будто не может говорить больше, чем обычно.

Через час он привёл ко мне в кабинет Шамана Ю, но, видимо, так и не сказал ему, кто его ждёт. Поэтому когда пацан вошёл, то так оторопел, что резко попятился назад и чуть не сбил Мичи с ног.

— Эй! — Тот подхватил брата подмышки и толкнул вперёд. — Это же наш Оками! Иди, поздоровайся. Он вообще-то живой, просто слишком бледный, выглядит хреново и, возможно, воняет, как труп.

Насчет «воняет» я бы поспорил.

После Котлованов я еще полдня в ванной отмокал.

Шутейку Мичи мальчишка не оценил. Его бубен упал на пол, глухо загремев колокольчиками, но Шаман Ю этого не заметил. Он со слезами бросился ко мне.

Я крепко обнял его, приподняв над полом.

— Привет, Шаман. Ты уж прости, что так получилось.

Он замотал головой, а когда я опустил его на пол, то ударил кулаком мне в живот, не сильно, зато с таким выражением лица, будто я виновен во всех грехах.

Когда мальчик наконец успокоился, я попросил его научить меня чувствовать связь с тёмными духами. Он удивился моей просьбе, но был явно горд.

— Все Шаманы умеют петь, это их основной навык, но ты немой, и при этом сильный Жрец, — сказал я ему прямо и честно. — Ты ведь всё делаешь через связь с духами и звуки бубна, верно?

Шаман кивнул, снова приняв не по-детски серьёзный вид.

— Ну вот. Научи меня.

Не знаю, как я вообще до такого додумался: тренировать навык Оракула с десятилетним пацаном, но я всегда считал Шамана Ю талантливым и сильным магом.

Чутьё не подвело.

Мы тренировались с мальчишкой ежедневно по три часа и уже на четвёртую тренировку у меня кое-что начало получаться. Шаман учил меня плавным жестам рук, частенько тряс бубном, сопровождая мои жесты музыкой, а порой и топал ногой в такт.

Ему нравилось мне помогать — каждый вечер он нёсся в мой кабинет со всех ног, счастливый, как никогда (я видел это из окна), но когда заходил в кабинет, то становился серьёзным и деловитым.

Никому из своей семьи Шаман не сообщил, что я жив, но однажды вместе с ним явился кое-кто ещё.

Сначала в кабинет вошёл Шаман, всё, как обычно, но потом влетела Юмико, а за ней — Мичи.

— Стой, негодяйка! — орал он на бегу. — Сто-о-о-ой! Туда нельзя!

Но девчонка уже стояла, тяжело дыша, и во все глаза смотрела на меня.

— Я так и знала! У Шамана такая физиономия счастливая, что трудно не заметить!

— Прости, Кирилл... — замялся Мичи позади неё. — Это пигалица меня перехитрила.

Я улыбнулся.

— Привет, Боевая Бабочка с Лазурными Крыльями, Затаившаяся на Трепещущем Цветке Сакуры.

Юмико вскрикнула, задыхаясь от восторга, и кинулась мне на шею.

— Оками! Ты живой! Живо-о-ой!..

Она разревелась в голос и повисла на мне, а потом ещё пару минут никак не хотела отцепляться, пока Мичи сам её с меня не снял. Он сто раз извинился, что не углядел за сестрой.

Сама же Юмико сразу разглядела мои красные зрачки.

— Ты что, теперь чароит?.. — Сначала она с ужасом замерла, но потом сощурилась и заявила: — Я Божественный Врач и найду способ, как тебе вылечиться. Вот увидишь. Все книги по Целительству перерою.

Я, конечно, поблагодарил её за рвение, хотя и сомневался, что Юмико мне поможет. Пока даже Джанко не решалась выводить из меня фагнум.

Мичи еле увёл свою шуструю сестру, но перед этим Юмико поцеловала меня в щёку и загадочно произнесла:

— А помнишь, как в Янамаре я давала прозвища твоим