Она смотрела в его глаза, серые, как у совы. В них не читалось ни сочувствия, ни сожаления. Спокойный интерес, не более того. Дмитрий заметил, как пальцы с силой впились в поручни кресла, он увидел, как быстро бьется жилка на виске, сотня ударов в минуту, не меньше. «Неужели так трудно отказаться от своей правоты и уступить ее другому?» — подумал Дмитрий.

Он не догадался о причине возбуждения. Он не знал, что, ожидая его прихода, она размышляла — в который раз — о том, какой мужчина какому сезону подходит. И вдруг, увидев его, узнала — вот он, мужчина для сезона метелей.

Такой человек поможет ей заполнить мозг, который казался ей компьютером со стертым жестким диском, новыми файлами. Этот человек сказал ей по телефону, что он специалист по биофизике мозга. Такого она еще не слышала ни от кого. Поэтому согласилась — приезжайте.

— Итак, — начала она, развернувшись к нему всем телом. — Вы хотели меня осмотреть, — сказала она.

— Да, — коротко ответил он.

Надя подняла руки и стала расстегивать блузку. Он почувствовал, как сердце дернулось.

— Погодите. — Лекарь поднял руку. — Это… не обязательно.

— Что — не обязательно? Вы… способны осмотреть… через одежду? Только не говорите, что вы ясновидящий или владеете техникой рейки, что вы биоэнергетик. — Она говорила, застегивая только что расстегнутые пуговицы. — Я в это не верю.

— Нет, — сказал он, — я хочу посмотреть ваш позвоночник. На вас тонкая блузка, она не помешает.

— Ах так… — Она развернулась спиной к нему.

— Мне нужно положить вас на что-то твердое, — сказал он.

— Кладите на пол, — скомандовала она и протянула к нему руки, как ребенок.

Лекарь подхватил ее, вынул из кресла. От нее пахло чем-то свежим — мылом или туалетной водой, подумал он. Потом ее волосы коснулись его виска, он понял — пахнет шампунем.

Она была такая легкая, податливая. Опуская ее на пол, Лекарь испытал волнение, его потянуло тоже лечь… «Сверху?» — насмешливо спросил он себя.

Мгновение ушло, прихватив с собой несвоевременные мысли. Он опустил ее лицом вниз.

— Вы можете приподнять блузку, — проговорила она сдавленным голосом.

— Понял, — отозвался он.

Его пальцы побежали по позвонкам, они то ускоряли бег, то замирали. Она лежала спокойно, будто это происходило не с ней.

Даже при том, что он узнал от Доктора, он никак не ожидал увидеть особу, от которой исходила энергия такой силы. Нет, ничто не увяло в этом теле. Он заметил полные губы — свидетельство работы гормонов. Ее блестящие глаза. Румяные тугие щеки. Хороший сон и аппетит тому причина. Она тщательно одета. Пожалуй, слишком тщательно для ее возраста. Обычно подбирают кантик на блузке к полоске на носках дамы большей спелости, чем эта. И еще те, кто долго не появлялся на публике, для кого выход в мир — победа над собой, напомнил он себе.

Нечто похожее он замечал у служителей церкви. Его знакомый архимандрит украшал свою речь, устную и письменную, бородатыми банальностями из мирской жизни. Он вставлял их в таком количестве да так не к месту, что, казалось, учит наизусть, потом вписывает. А все из желания дать понять — мы тоже кое-что знаем о мирской жизни.

— Надежда Викторовна…

— Просто Надя, — перебила она.

— Надя, вы никогда не хотели расстаться с жизнью? — спросил он тихо.

Он увидел, как темный пучок волос на шее закачался.

— Нет. Всерьез — нет. Была мысль, однажды, вначале. Недолго. Потом — нет.

— Хорошо. Значит, на этом желании вы не сосредотачивались.

Он снова прошелся по позвоночнику. Потом взял ее за плечи, поднял. Усаживая в кресло, встретился с ее глазами. Они изучали его.

Лекарь увидел лоб, почти не тронутый морщинами, — неожиданно для женщины в ее состоянии. Ее губы, словно нарисованные помадой, алели, но они естественного, щедрого цвета.

Дмитрий заметил, как меняется ее настроение: полное недоверие уходит, об этом подавали сигнал глаза, в темной глубине уже нет опасливого холодного света.

Пожалуй, ей будет легче бороться с собой, чем было ему, несмотря на физическое состояние. Надю любили в детстве, ее никогда никто не бросал.

Дмитрий прислушался к себе — все хорошо, все нормально. Он изжил прошлую боль безвозвратно. Проверил на самом себе и теперь может точно сказать, что болезнь — это недостаток жизни. Жить — значит все ближе подходить к самому себе, понял он, знакомиться с самим собой, быть готовым отказаться от старого «я», чтобы родить свое новое «я».

Он научит ее этому, такая — поймет.

— Что же? — спросила Надя, натягивая плед повыше.

— Мы сможем работать вместе, — неопределенно ответил он.

— Пожалуй. — Она кивнула, будто он задал ей вопрос.

— Мне нужно многому научить вас.

— Жесткий диск чист. — Надя улыбнулась. — Разрешаю загрузить компьютер новыми файлами. — Она постучала себя костяшками по лбу. — Может быть, начнем с того, какие причины спровоцировали мой рассеянный склероз?

Лекарь покачал головой, черные острые хвостики банданы рассекли воздух.

— Бьюсь об заклад, у вас нет рассеянного склероза, — сказал Лекарь.

— Но я много читала о нем. Как пишут специалисты, это прогрессирующее заболевание центральной нервной системы у довольно молодых людей. Как я. — Яркие губы скривились. — Никто не знает истинной причины. Может быть, что-то знаете вы? Я выяснила, как мне кажется, главное — иммунная система имеет отношение к запуску патологических процессов. Происходит разрушение миелина… — она перевела дух, — повреждение волокон нервных клеток. Поражаются проводники систем мозга. Решающее значение для прогноза — первые пять лет. Если в это время случаются частые обострения и болезнь прогрессирует, то прогноз неблагоприятный.

— Вызубрили параграф из медицинской энциклопедии, — усмехнулся он. — При рассеянном склерозе в спинном мозгу возникают мертвые зоны. Но я прошелся по вашему позвоночнику. Их там нет.

— Вы считаете, нет? Тогда, может быть, у меня миопатия?

— Миопатия — это прогрессирующая мышечная дистрофия. Медленно атрофируются мышцы тазового пояса и спины. Наследственное заболевание. Не ваше.

Он внимательно следил за ней, за каждым движением. Он хотел увидеть то, что с некоторых пор искал у всех людей — тело подает сигналы о том, что не так, как надо, в самой жизни человека.

Причину рассеянного склероза в молодом возрасте пока еще никто не сумел найти, он это знал. Но не сомневался, что она заключена в какой-то тревожащей и упорной мысли. Такой, которая многие годы не дает покоя и которой этот человек не хочет поделиться ни с кем.

Даже себе запрещает, не говоря о других, касаться какой-то болезненной для него темы. Тем самым, предполагал Дмитрий, блокирует энергетические центры, что способно ввести человека в состояние, похожее на рассеянный склероз. Становятся скованными движения, слабеют мышцы, происходит оцепенение тела, а оно переходит на внутреннее мироощущение. Человек меняется, застывает на одной точке.