— Как вы себе это представляете? Я сейчас вызову своегопомощника и задам ей такой вопрос? Извините, но я не могу. И не хочу. В концеконцов, мы всегда выступали за равноправие. Кроме того, сегодня есть массагигиенических средств. Извините, но мне даже стыдно об этом говорить.

— В таком случае разрешите мне узнать эти подробности. У насне будет времени на смену гигиенических средств и не будет возможностиобеспечивать их потребности. Мы летим всего на неделю и должны быть уверены,что в решающий момент наши женщины смогут выдержать этот тяжелый путь.

— Какой-то бред, — пробормотал Фархад. — Хорошо. Узнавайтесами. Чтобы я к этому не имел никакого отношения.

— Я так и сделаю, — кивнул полковник, выходя из кабинета.

Сеидов посмотрел ему вслед, прыснул и, не выдержав, громкорассмеялся. Кажется, самая большая проблема у них будет с этим полковником,начисто лишенным всякого чувства юмора. Или Амансахатов действительно прав исам Фархад относится к этой командировке без должного внимания? Но в любомслучае такие подробности узнавать он не будет никогда. Хотя бы потому, чтоникогда не сможет задать подобный вопрос своим сотрудницам. Тем более АленеСизых, которая ему так нравится.

Зазвонил телефон прямой связи с президентом компании. Фархадбыстро взял трубку:

— Слушаю вас, Борис Александрович.

— Добрый день, Фархад Алиевич. Как у вас дела? Все готово квашей командировке?

— Да, все в порядке.

— Наш посол в Багдаде будет о вас знать, — сообщилВайнштейн. — Вам обещают выделить охрану, но все равно будьте осторожны. У менябрат недавно вернулся из Израиля и считает нашу поездку одной большойавантюрой. В Иордании и Сирии находится масса беженцев из Ирака. Никто уже неверит, что там когда-нибудь будут мир и порядок. Но мы все равно должныпопытаться провернуть наше дело. Если нам удастся закрепиться, то это будеточень перспективное направление. Возможно, когда-нибудь американцы уйдут, и тамдействительно воцарится относительный порядок. В конце концов, никто не долженнаводить в стране порядок вместо самих иракцев. Вот пусть они и стараются.

— Согласен, — сдержанно ответил Фархад, — но американцы ужеразворошили там страну до такой степени, что понадобится еще много лет, чтобылюди успокоились. А нестабильность в стране неизбежно будет сказываться на цененефти.

— Так полагается, — согласился Вайнштейн. — Цена наэнергоносители слишком тесно связана с политикой. И мы обязаны об этом помнить.

Президент компании попрощался, пожелал успехов и положилтрубку. Фархад снова взглянул на перстень. Завтра они вылетают в самую опаснуюкомандировку, которая когда-либо была в его жизни.

Рано утром Сеидов поцеловал спящую дочь, попрощался с Кариной.

— Ты только не волнуйся, — успокаивал он супругу, — и непереживай. Нас там будут охранять, как лидеров государства, и поэтому с наминичего не случится.

— Там сейчас каждый день что-то случается, — возразиласупруга, тяжело вздыхая. Она с самого начала была против этой командировки идаже расплакалась, когда узнала, что он должен лететь в Ирак. «Такова ценатвоего назначения, — упрямо твердила Карина. — Я знала, что это нам дорогообойдется».

— Но не с гостями, которые туда прибывают, — резонно возразилФархад. — Ты вспомни, кто только туда не прилетал за последнее время! ИПрезидент Буш, и Генеральный секретарь ООН, и премьеры Блэр и Браун, и дажебеременная министр обороны Испании. Ни с кем ничего не произошло. Почему должнопроизойти что-то плохое обязательно с нами? У меня столько мусульман в группе.И этот бравый полковник, который будет нас охранять. И наш переводчик изКазахстана. Не забывай, что я представитель рода «сеидов» и на меня никто непосмеет поднять руку.

— Когда они взрывают машины, то не очень разбираются, изкакого ты рода, — вздохнула Карина. Она его поцеловала и три раза перекрестила.

— Сделаешь из азербайджанца армянина, — пошутил Фархад,целуя жену.

— Возвращайся живым, — попросила она.

Сеидов снова почувствовал этот непонятный прибор на своемпальце. Интересно, как он будет сегодня проходить контроль службы безопасности?Металлодетектор может сработать, и его могут вообще не пустить на бортсамолета. Но об этом думать не хотелось. В Домодедово, откуда улетал ихсамолет, он прибыл за час до вылета. В зале для официальных делегаций ужесидели полковник Амансахатов и Манана Гацерелия. Увидев Сеидова, полковниксразу подошел к нему для конфиденциальной беседы.

— Я все уточнил, — доложил он, — у обеих все в порядке.Никаких месячных. У одной они недавно были, у другой будут через две недели.

— Это очень важно, — с трудом сдерживаясь, произнес Сеидов.

Он никак не мог понять этого полковника. Он такойзаконченный идиот или просто придуривается? Или это действительно так важно в техполевых условиях, где они будут? Фархад даже не подозревал, что уже следующаяночь подтвердит правоту полковника. Вскоре подъехали остальные участникигруппы. Рейс на Амман выполнял зарезервированный компанией самолет. Нужно былолететь через Стамбул или Франкфурт, что отнимало лишние сутки. Небольшойфранцузский самолет, рассчитанный на полсотни пассажиров, был почти полон.Кроме них, в столицу Иордании летели дипломаты, группа спортсменов, бизнесменыи просто деловые люди, которые умудрились каким-то образом попасть именно наэтот рейс.

Они прошли через металлоискатель. Кольцо, конечно,зазвенело, но самого Фархада проверили ручным пультом и убедились, что звениттолько кольцо, в которое невозможно было вставить гранату, пистолет или нож.Сеидов подумал, что террористы возьмут на вооружение небольшие формы предметов,личные миниатюрные ноутбуки, массивные часы, перстни, чтобы пронестикакую-нибудь гадость и в очередной раз попытаться нанести удар по коммуникациямзападной цивилизации. Ведь смогли же террористы придумать, как использоватьжидкую взрывчатку, замаскировав ее под детское питание. Страшно даже подумать,какой политический и экономический кризис могла вызвать гибель сразу десятиогромных авиалайнеров над Атлантикой! Не говоря уже о тысячах погибших, средикоторых наверняка были женщины, дети, инвалиды, ни в чем не повинные люди, авозможно, среди тысяч пересекающих океан людей были и сотни мусульман, смертькоторых готовили их единоверцы.

«Интересно, как с точки зрения теологии объясняют гибельмусульман идеологи терроризма, — подумал Фархад. — Ясно, когда мусульманскийсмертник взрывает себя в машине, ударяясь об стену американского посольства. Онсчитает, что чем больше неверных погибнет, тем скорее он попадет в рай. Тезисхотя и спорный, но понятный. Ясно, когда взрывы устраиваются против политиковили военных в Ираке. Но как объяснить нанесенные самолетами удары в башниТоргового центра, где работали сотни и тысячи мусульман? И в самих самолетахнаходились мусульмане. Ведь с точки зрения теологии мусульманин убивший ни вчем не повинных мусульман, не может попасть в рай. Как это противоречиеобъясняют идеологи религиозного терроризма? Что говорят смертникам? Что Аллахсам рассудит, кто виноват, а кто должен попасть в рай? Но кто они такие, чтобыприсваивать себе права Аллаха и решать за него, кто попадет в рай или в ад?