Ранение, которое он получил на рынке в результате стрельбы, вопреки прогнозам, оказалось пустяковым. Его быстро поставили на ноги и даже разрешили приступить к работе.

– Как думаете, товарищ майор, это он зарезал Солдатова? – спросил Виноградов.

– Про Солдатова не уверен, а что в тебя пальнул этот чел – сто процентов.

Исхаков перевел взгляд с монитора, на который шла запись из комнаты для допросов, на толстое стекло, сверился с картинкой и вдруг обнаружил, что трансляция опаздывает на три-четыре секунды. Почему? Непонятно.

– Это точно?

– Совершенно, абсолютно точно, – нараспев произнес майор. – Мы изъяли все записи с рыночных видеокамер, эксперты детально изучили. Сомнений нет. Этот дядя стрелял в тебя.

– А пистолет? Пистолет не нашли, – с сомнением произнес Виноградов.

– Не нашли, – кивнул Исхаков. – Но ищем…

Майор вдруг подумал, что принять на службу внука бывшего бандита было большой кадровой ошибкой. Нет и не было у него доверия к лейтенанту Виноградову. Он до сих пор считал, что его дед устроил внука в ряды полиции с каким-то тайным умыслом. Он ему как-то при встрече так напрямую и сказал.

– Как-то странно получается, Вася… Ты в девяностых покуролесил так, что на три срока хватило бы. А внука к ментовскому делу пристроил, – сощурился в его сторону Исхаков, стоя у барной стойки с кружкой пива.

– Сроков у меня не было и теперь уже не будет, Ильдар. Биография моя чистая. А то, что бабы болтали – так на то они и бабы, чтобы языками чесать. Никто меня ни разу за руку не поймал, никто не указал на меня из ваших задержанных, как на бандита.

Это чистая правда. Они с Федоровым были как заговоренные. Ни разу не попали в облаву, ни разу не взяли их с поличным. Никто их не сдал, хотя в городе шли разговоры, что Виноградов торгует оружием, а Федоров им пользуется.

Но разговоры к делу не пришьешь. Виноградов благополучно выбрался из лихих девяностых с незапятнанной судимостью репутацией, а Исхакову теперь приходится работать с его внуком.

– Разве я могу ему доверять, товарищ полковник?! – опешил он, узнав об этом.

– А ты и не доверяй, – порекомендовал начальник.

– А как же тогда мне с ним работать?

– Как профессионал!..

У майора Исхакова были большие надежды на внука Ивана Сергеевича Корнеева – стажера Сашу. Но того вдруг по распоряжению сверху отправили в бессрочный отпуск, и когда вернут, непонятно. А парень был очень толковым, очень.

– Пойдешь, допрашивать? – спросил Исхаков.

– Товарищ майор! – противным заунывным голосом затянул Виноградов. – У меня, как на него посмотрю, все тело ноет. Опять же конфликт интересов, и все такое…

Соскочил засранец! Исхаков стиснул челюсти и снова подумал о молодом Корнееве. Тот бы не отказался, а сам бы напросился. И вопросы, майор был уверен, задавал бы те, которые нужно.

А его отстранили! И все почему? Потому, что какому-то бомжу приспичило умереть у подъезда, где проживают Корнеевы, и не своей смертью.

– Ладно, сам пойду.

Исхаков взял с длинного стола тощую папку с делом и отправился в допросную.

– Ну, наконец-то! – делано обрадовался мужчина, смел со стола чешуйки кожи от содранных мозолей. – Думал, уж забыли обо мне.

– С памятью у нас, гражданин Сударев, полный порядок. – Так же фальшиво улыбнулся ему в ответ майор. – И о тебе помним, и о твоих делишках. Наследил ты, братец, за свою не такую уж продолжительную жизнь. Ох, и наследил!

– Не знаю ничего, – сразу ощетинился Илья, втянув голову в плечи.

– Тут вот у меня на тебя… – Исхаков положил ладонь на тощую папку и нежно погладил. – Не материал, а подарок для прокурора.

– И чё там?

Рот Ильи наглой ухмылкой повело набок, но было видно, что он занервничал еще сильнее.

– А там у меня, Илюша, фотографии. Целая фотосессия твоя.

– Чего-то моя-то? – скорее по привычке, чем по существу, огрызался тот.

– И на фотографиях, Илюша, видно, как ты Солдатова прессуешь недалеко от рыночной автостоянки, как следишь за ним. Целых три дня за ним ходил, прежде чем осмелился тряхнуть как следует.

– Ну, ходил, и чё? Не отрицаю. Ходить за кем-то запрещено? – Он глянул на майора с вызовом. – И то, что тряхнул, на противоправные действия не тянет. Солдатов потопал живым и невредимым после нашей с ним встречи.

– Что хотел от него?

– Поговорить.

– О чем? – Исхаков скрипнул зубами и припечатал ладонью по папке со всей силы. – Я что, из тебя по слову тянуть должен, Сударев?! Говори! Что хотел от Солдатова?

Мужчина тяжело вздохнул, обнажил в неуверенной улыбке воспаленные десны, почесал коротко стриженную макушку.

– Короче, слух прошел, что от Лидки – это баба моя… Была… Короче, птичка начирикала, что вся родня у нее медным тазом накрылась. И недвижимость осталась, которую, типа, наследовать некому. Мы же с ней расписаны были. Все по чесноку. Я и приехал, чтобы в наследство вступить.

– Рано приехал, Сударев. Отец ее только-только преставился.

– Ну и чё? – На Исхакова глянули темные, безо всякого выражения глаза. – Оформить можно сразу, а вступить через полгода.

– Хорошо, хорошо, понял я, – раздраженно махнул рукой на него майор. – Приехал ты, и что?

– Узнал, что Лидка с мужем своим так развод и не оформила, когда удрала от него. И юрист мне сказал, что наш брак с ней вообще лажа. Недействительный. Я не поверил, начал Солдатова искать. Нашел, и он подтвердил.

– И тогда в твоей преступной голове зародились мысли от него избавиться. Так? Кто станет ворошить прошлое, если он вдруг исчезнет, умрет? У тебя свидетельство о браке есть? Есть. С ним да с деньгами тебе в права наследования вступить – раз плюнуть. Чем не мотив для убийства Солдатова? Что молчишь?

Сударев глянул исподлобья, поднял руки, повозил ладонями по столу и неожиданно утвердительно мотнул головой.

– Была такая мыслишка, врать не стану. Когда узнал, что они до сих пор мужем и женой числятся, честно, очканул. И решил, что если его того…

– Чего – того?! – со злостью передразнил его Исхаков. – Говори нормальными словами. Ведется запись.

– Решил, что если я убью Солдатова, то проблема будет решена сама собой.

– И пошел в толпу на рынок со стволом? Но промахнулся и попал в оперативника! Так?

– Нет, не так!

Сударев отпрянул, вжался в спинку стула и с такой силой замотал головой, что Исхаков запереживал за его шейные позвонки.

– Не было у меня ствола. Не стрелял я, – выпалил тот скороговоркой.

– А как же! Да! Не стрелял! – Исхаков в полное горло расхохотался. – Вот смотри, что у меня есть, Илюша.