— А ты, как я понимаю, нет?

— Нет. Мне нравится стиль работы «Джи Эль Перфьюмс». Мы — одна семья. Все знают друг друга, знают, кто на что способен. А если домом завладеет крупная компания, все обезличится. Появится куча бумажной работы, мы будем стараться снизить себестоимость, а не удовлетворять вкусы клиентов. Нам придется пользоваться услугами поставщиков этой компании или так снизить закупочные цены, что наши обычные поставщики разорятся. — Он сердито тряхнул головой. — Я работаю с этими людьми многие годы. Они дали мне шанс, когда я начинал, поверили в меня. Как я могу их предать?

— Тогда не продавай парфюмерный дом! Выплати Филиппу его долю и расстанься с ним.

— Именно это я и собираюсь сделать. Выкупить у Филиппа его долю и сохранить «Джи Эль Перфьюмс» — такой, как она есть. Взять кредит в банке или найти нового партнера. — Он криво усмехнулся. — До сих пор мы с Филиппом ладили, но он устал и хочет чего-то нового.

— А почему ты вообще пошел на партнерство с Филиппом?

— Не хотел ждать, пока накоплю достаточно денег, чтобы купить помещение и оборудование. У меня была мечта: собственный парфюмерный дом. Я хотел создавать особые ароматы — мое творение, воплощение моих идей. — Гай пожал плечами. — Филипп был старшим братом одного из моих университетских друзей. И до сих пор он думал так же, как я. Все несколько усложнилось полгода назад, когда Вера при разводе решила вынуть из меня все, что могла. Тогда меня выручил Хэв. И дела у нас шли настолько хорошо, что я сумел вернуть ему долг.

— Значит, ты можешь взять заём или найти нового партнера. Тебе не надо будет больше думать о корпорации. Так в чем проблема?

— Людям надоедают одни и те же ароматы.

Эмбер нахмурилась:

— «Шанель № 5» в моде уже много лет.

— Это классика. Да, есть ароматы, которые не выходят из моды десятки лет. Но в среднем парфюмерный рынок меняется за два года. Так что приходится вырабатывать все новые и новые сорта или придавать оттенок новизны тому, что стало классикой. Но теперь я не могу это делать, потому что потерял обоняние. Я не могу выполнять свою работу.

— А ты не можешь найти кого-нибудь, кто делал бы ее за тебя, пока сам не поправишься? — спросила Эмбер.

— Честно говоря, — признался Гай, — я не уверен, что смогу это перенести. Мне было бы ужасно трудно каждый день приходить на работу, зная, что не мое творчество, не мои усилия двигают дело вперед. Мой новый аромат выиграет для меня всего лишь несколько месяцев, и только. — Он вздохнул. — Я знаю, что должен найти какой-то компромисс, но в данный момент не вижу выхода.

Эмбер вдруг вспомнила, как он описывал ей процесс создания нового аромата.

— Ты говорил, что это как музыка. Но ведь Бетховен продолжал писать музыку, хотя лишился слуха. И вспомни, как прекрасна его Девятая симфония! Ты говорил, что чувствуешь запахи мысленно, просто когда называешь их. Так, может быть, ты сможешь продолжать работать?

— Аромат рождается у меня в голове, — сказал он мягко, — но, только смешав все ингредиенты, я понимаю, нужно ли что-то менять в его формуле, все ли сбалансированно, как надо. Так что — нет, я не вижу, как бы я смог продолжать работать, если обоняние не вернется.

— Ох, Гай! — Ей горько было видеть его расстроенным. — Оно вернется. Оно просто не может не вернуться.

— Именно это я и говорил сам себе.

Но не верил в это. Не верил. Совершенно очевидно.

— Ну хорошо, рассмотрим худший вариант. Допустим, твое обоняние не восстановится. Но ты же можешь найти кого-то, кто помог бы тебе удерживать твой парфюмерный дом на плаву.

— Я знаю, дорогая. Но это уже не будет воплощением моей мечты.

— Нет, ты не прав. Никто не может отнять у тебя ароматы, которые ты уже создал. И кроме того, есть эта идея — «Создай свой личный аромат». Я уверена, у тебя уже достаточно четкое представление о том, что именно ты собирался предложить. Тот, кого ты наймешь, может просто смешивать ингредиенты. Это будет твое творение. А потом…

— Именно этого я больше всего и боюсь, — прервал ее Гай.

— Подумай вот о чем. Элли говорила, что ты — просто парфюмерная энциклопедия. Ты знаешь практически все обо всех когда-либо созданных ароматах. Ты мог бы стать историком парфюмерии, человеком, к которому представители прессы обращаются, когда им нужен эксперт.

— Ты хочешь сказать, работать для какого-нибудь музея?

— Или создать собственный музей. Важно, что ты не должен расставаться с миром парфюмерии. У тебя есть необходимые знания. Ты мог бы преподавать, писать книги. Я знаю, это не то же самое, что создавать свои новые ароматы, но ты не должен терять все!

— Что ж, может быть…

Не зная, как ему помочь, Эмбер взяла его лицо в ладони и целовала в губы, пока он не ответил на ее поцелуи. Когда она отстранилась, он покачал головой.

— Гай, я не знаю, как тебе помочь. Я не могу решить твою проблему, хотя, видит бог, мне бы этого хотелось. — Она погладила его щеку. — Но одно я могу для тебя сделать. Я могу заставить на короткое время тебя забыть обо всем, дать тебе отдохнуть.

— Эмбер, я должен видеть тебя всю, — сказал он хрипло, распахнул ее халат и взял ее груди в ладони. — Ты замечательная, Эмбер, просто замечательная. И чувства, которые ты мне даришь…

Она затаила дыхание. Чувствует ли он то же, что и она? Скажет ли ей об этом?

Но он больше не говорил. Только целовал ее грудь, скользил по ней губами, а она прижималась к нему, ища большего.

— Гай! — Она медленно спустила халат с его плеч. — Как ты красив! — Она погладила его по груди. — Как мраморная статуя. Только ты теплый, живой.

И принадлежит ей, хотя бы на короткое время.

Гай осторожно отпустил Эмбер и еще раз поцеловал. А потом лег рядом с ней и обнял ее. А когда ее дыхание стало глубже и ровнее, он поцеловал ее плечо.

— Я люблю тебя, Эмбер, — прошептал он. Дурно было бы говорить ей это, когда она бодрствовала. Но он должен был сказать ей эти слова: — Я люблю тебя.

Если бы только обстоятельства сложились иначе!

Утром Эмбер проснулась раньше Гая. Спящий, он выглядел спокойным. Никаких признаков стресса или волнения.

«Если бы только я могла поправить твои дела, — думала Эмбер. — Но я не могу. Я знаю, что значит для тебя твоя работа. Ничто не сможет тебе ее заменить. И я тоже, как бы ни старалась. Я люблю тебя. Не только за красоту, не за то, что ты заставляешь мои колени дрожать. Я люблю тебя за то, что ты не такой, как те беспутные лжецы. Ты честный, умный, серьезный, и с тобой весело. Ты заставил меня посмотреть на мир по-другому.

Но я знаю, что моей любви тебе недостаточно. Тебе нужно создавать новые ароматы. Без этого ты не сможешь чувствовать, что ты — это ты. И я не знаю, как заставить тебя понять, что, как ни важна твоя работа, есть еще что-то, кроме нее».