— Ты ему не понравился, это бесспорно. — Хан налилсебе в фужер сухого белого вина — его он пил вместо воды — глотнул. — Ноне как человек, а… как символ, что ли…

— Символ чего?

— Ты красивый мужчина, любимчик женщин. Эдакий ДонЖуан. Альберт ненавидит таких, как ты. — Хан сделал еще глоток, задумчивоотставил фужер. — Его жена когда-то связалась с подобным красавчиком.Бросила из-за него Альберта, их ребенка… Ребенок вскоре умер (больной он был —почки, что ли), а Лютый посчитал виноватыми в этом жену и ее любовника. Онзастрелил обоих, после чего сбросился с крыши девятиэтажки…

— И остался жив?

— Собрали по частям. У него все кости переломаны, почкиотбиты… В дождливую погоду он на стены лезет — так его крутит. — Хангрустно улыбнулся, растянув сухие губы в ниточку. — Другой бы на его местеколол наркоту кубами, чтобы избавиться от боли, а Альберт только ампулу анальгинасебе позволяет…

— Вот, значит, почему у него такой взгляд. Я думал, отзлости, а это от боли…

— И от того, и от другого. — Хан спрятал улыбку,нахмурился. — Альберт жестокий человек. И очень несдержанный. Псих, однимсловом. И это мне не нравится… Вожак обязан быть выдержанным, волевым, сильнымдухом, зачастую беспристрастным, а иногда сострадательным. Его должны уважать,а не бояться. Как меня, как твоего отца когда-то… Раньше авторитет держался наэтом, а теперь… — Он придвинулся ближе, приблизив свое морщинистое лицо клицу Андрея. — Я старый, очень. Мне пора на покой. Но не могу отойти отдел — некому передать власть. Альберт, при всей его силе, не годится… Ноостальные еще хуже. Слабаки. Алчные, подлые, злые — перебьют друг друга вразборках… А потом город пришлые захватят…

— Ты к чему мне об этом рассказываешь, дядя Арам?Неспроста ведь?

— Неспроста… — Тот откинулся на спинку дивана,сцепил руки на груди, вздохнул. — С другими не могу поделиться, с тобойтолько… Думал я всю ночь сегодня, как с отцом твоим поговорил, так и началдумать, и вот что получилось… Оба убийства совершены с одной целью —дискредитировать меня. Кару убили, зная, что она бывшая невестка моегоназваного брата. Тот, кто это замыслил, подозревал, что я начну искатьисполнителя и не найду. И что получится? Как в «Маугли», когда вожак волчьейстаи не завалил оленя! Помнишь мультфильм? «Акела промахнулся! Акелапромахнулся! Нам нужен новый вожак!» Тут будет то же самое. Скажут, стар сталХан, нюх потерял. Пора бы ему на покой… Тем более на своей территории порядканавести не может. Кто-то пришлый девок-курортниц убивает, а он понятия неимеет, кто!

— Она не курортница, а местная…

— Это ты знаешь, а у нее в документе пропискаворонежская! — Хан в сердцах отшвырнул фужер с вином, который крутил вруках. Тонкий хрусталь тут же раскололся, и на ковер вылился желтоватыйручеек. — Я же за все тут отвечаю! Слежу, чтобы беспредела не творили. Мыв курортной зоне живем, у нас все бабки в этом бизнесе крутятся! Отели,рестораны, аттракционы, такси — все наше… А что не наше, с того мы тоже процентимеем! Мы не можем терять отдыхающих. Тем более теперь, когда турки чуть ли недаром русских селят, кормят, развлекают! И представь, если сейчас еще парутрупов найдут, а газеты это раздуют? Не поедут к нам отдыхающие — в спокойнуюАнталью рванут…

— Дядя Арам, по-моему, ты драматизируешь ситуацию…Русских туристов парой трупов не испугаешь! Как ездили сюда, так и будут…

— Нет, народ сейчас пуганый. Видел, что в Гагределается? Где народ?

— Отдыхающих довольно много…

— Ты вспомни, что раньше творилось? Лечь на пляже негдебыло, койку снять невозможно… А сейчас? Готовы за полтинник поселить…

— Ну что ты сравниваешь, там война была…

— Вот именно — была! А теперь тишь и гладь. И что же?Рванули туда туристы? Нет! Их даже дешевизна не привлекает… Боятся ехать.Думают, в Египте безопаснее! Им через СМИ мозги промыли, типа, за границейспокойно, хорошо, сытно. Ехайте туда. А про наши края по весне всякие гадостипишут, якобы у нас оползни, потопы; воды нет, свет отключают, милиция бастует;квартиры дорогущие, вино разбавленное, море грязное… Кто эти статьи заказывает?Ясно кто — турки с египтянами! Им выгодно народ пугать, чтобы он к нимрванул… — Хан разволновался, видно, эта тема была для него больной. —Средний класс уже там! Высший у вас, в Альпах, а нам кто остается? Бюджетник,который полгода копит, едет в плацкарте, селится в конуре за сотню и ничего небоится только потому, что ему нечего терять… — Он помрачнел ещебольше. — У меня в строительство пятизвездочного комплекса на КраснойПоляне шесть миллионов вложено. По такой же сумме вложили два моих ростовскихкореша. Есть еще инвесторы помельче. Все они мечтают свои деньги вернуть. Яобещал им это через два с половиной года, потом прибыль пойдет. Но так будетпри хорошем раскладе, то есть в том случае, ежели богатый люд ринется к нам,потрясая своими золотыми «визами». И первое, что мы обязаны им обеспечить, этобезопасность. Абсолютную. То есть никаких наездов, драк и даже краж. И ягарантирую абсолютную безопасность, кореша мне верят, поэтому спокойновкладывают деньги в мой проект и готовы ждать прибыли сколько я скажу. Онизнают — Хан отвечает за свои слова и поступки…

— Кажется, я начал понимать, к чему ты клонишь…Думаешь, если до них дойдет, что у тебя под носом кто-то беспредельничает, онирешат, что ты теряешь власть, силу, что ты слишком стар и тебе пора на покой…

— Акела промахнулся! Нам нужен новый вожак! —прокричал Хан, подражая шакалу из старого мультфильма.

— И кто им станет?

— Лютый, — не задумываясь, ответил старик. —По-хорошему или по-плохому, но он.

— Тогда тот, кто пытается тебя дискредитировать, этоименно Лютый… Ищи, кому выгодно…

— Меня посетила та же мысль. — Хан шумно втянулносом воздух, через несколько секунд так же громко выдохнул его через рот.Видно было, что он расстроен. — Лютый предан мне, он ни разу не дал поводав нем усомниться, но… Он жаждет власти. Он давно ждет ее. Быть может, еготерпение лопнуло?

— Не знаю, дядя Арам…

— Только мне всегда казалось, что он предпочитает вестиоткрытую войну, — грустно сказал Хан, видимо, очень не хотелось ему веритьв вероломство Альберта. — Да и не хватило бы у него ума на теневую…

Договорить он не успел, так как в этот момент распахнулисьстворки двери, и в помещение вплыл Чарльз. Это был все тот же чудик в ливрее ижабо, но на сей раз на его бесстрастной физиономии появилось торжественноевыражение.

— Чего тебе? — спросил Хан, бросив мимолетныйвзгляд на Чарльза.

— Господин Лютый опять м о чится в саду, — выдалтот, с трудом вернув на свое лицо привычное постное выражение. — Мочитсяна розовый куст…

— Иди отсюда, — рыкнул на него хозяин.

— Я вам говорил, что куст гибнет именно из-за этого, авы: «Тля, тля»…