Третий фигурант, Константин Забелин, из последних сил храбрился, гримасничал, как паяц.

– А что, мы завсегда готовы помочь родной полиции – если Родина прикажет, то и в камере посидим, и потерпим, и чужое на себя возьмем… А что случилось-то, товарищи милиционеры… в смысле, господа полицейские? Клянусь, ни разу не сидел, не привлекался, всю сознательную жизнь на железке ишачил…

Не мог этот «ванька-встанька» быть хладнокровным «мстителем»! Если он, конечно, не гениальный актер. Но он не то что гениальным, он просто актером не был – все его гримасничанье было насквозь фальшивым, наигранным, а за позерством просвечивал страх. Парню стукнуло тридцать, десять лет назад вернулся из армии – служил в железнодорожном стройбате – восстанавливал полотно на Северном Кавказе после многочисленных подрывов. По возвращении на гражданку несколько лет трудился составителем поездов в местном депо, потом перевелся в ремонтную бригаду. Уволился в 2009-м, и вот уже два года он типичное «перекати-поле», то здесь поучаствует, то там…

Аркадий Григорьевич с тоской выслушивал откровения клоуна и думал нелегкую думу. Разумеется, все слова будут проверяться, требуется изучение биографий, выяснение, где их носило в последние дни, проверка алиби на те часы, когда «мстители» развивали свою разрушительную деятельность… но черт его побери, если это не пустышка!

А часы тянулись, уже светало, настало время для принятия решения. Будет ли он прорабатывать эту троицу, а заодно отпущенных девиц, или… И вдруг раздался телефонный звонок, и срывающийся от волнения голос капитана Махрышкина проинформировал: шесть минут назад, в пять сорок две, рядом с мэрией прогремел мощный взрыв. Все экстренные службы уже там…

И снова подполковника Кудесника обвели вокруг пальца. Он проглотил наживку, всю ночь занимается непонятно чем, собирая вокруг Зубиловки свои наличные силы, отрабатывает ложные следы, а в это время террористы спокойно наносят удар в самое сердце!

– Довольно! – хлопнул он кулаком по столу. – Отпускайте этих голодранцев, чтобы духу их здесь не было, и хватит уже маяться дурью! – сжал кулаки и бросился вон из ИВС…

Город еще не проснулся, у здания мэрии было пусто. Взрыв прогремел напротив пустующей парковки, вырвав с корнем две голубые елочки, повалив скамейку и выбив окна в вестибюле. Пожарные, прибывшие по звонку охраны, успели потушить пламя. Полиция оцепила место происшествия. Прибыли специалисты по обезвреживанию взрывных устройств, констатировали, что обезвреживать нечего, осмотрели территорию и вынесли заключение, что взорвалась, судя по всему, небольшая осколочная граната, а слухи о «мощном взрыве» явно преувеличены. Но теракт тем не менее состоялся, и всем здравомыслящим людям стало понятно, что шило из мешка уже выпало. Реагировать столичным властям придется.

К обеду информация о теракте в провинциальном городе проскользнула по центральным теленовостям. Экстренное совещание у мэра оптимизма не прибавило. Пал Палычу Фаустову позвонил закадычный товарищ из влиятельных столичных кругов и поставил в известность о пренеприятном событии: к вам едет группа опытных следователей из Следственного управления МВД, чтобы выяснить, что за безобразия творятся в вашем Качалове. «Это нормально, Пал Палыч, – вкрадчиво бормотал товарищ. – В Следственном управлении наши люди. Гораздо хуже, если бы к вам направили комиссию из Следственного комитета. Вы уж устройте товарищам достойный прием…»

А Зоя Васильевна Чаплина только после обеда добралась до работы. Никто не спрашивал, почему она опоздала, – начальство не опаздывает. Она сидела в своем кабинете, насупившись, не отвечая на звонки. На минуточку забежала подчиненная, смешливая и вздорная, – сунула бумагу на подпись. Она подмахнула, не глядя.

– Вы как-то не очень выглядите, Зоя Васильевна, – подметила коллега. – У вас лицо такое невыспавшееся… О-о, а что это у нас – новая прическа? – она открыла рот от удивления. – Ну, ничего себе… А знаете, мне в принципе нравится… правда, если честно, ваша прежняя прическа выглядела пышнее.

Проглатывая смешинку, подчиненная вылетела за порог. Зоя Васильевна закрыла глаза. Она должна уйти, хотя бы на больничный. Результаты «блестяще проведенной полицейской операции» потрясли ее до глубины души. Она не верила своим ушам, когда говорила по телефону с кипящим от бешенства Кудесником! Как же так?! Дома хаос, муж глотает сердечные капли, а она в три часа ночи нагрянула к знакомой парикмахерше – вся закутанная, похожая на мумию, попросила приличный парик из «домашних» запасов, решительно отказавшись комментировать ситуацию (пусть будет, скажем, неизлечимая болезнь). Взяла со знакомой честное слово, что та никому не проговорится. Куда там, хоть десять честных слов, и каждое друг друга честнее! Уже завтра та растреплет всему городу, и люди будут делать выводы! А потом, насилу усыпив разволновавшегося мужа, глотая слезы, она извлекала портняжные ножницы, состригала остатки волос, потом скребла по черепу бритвенным станком и примеряла сомнительного качества изделие, произведенное, судя по жесткости, из колючек дикобраза. Твердила себе, что она мужественная, справится…

Телефон прогремел, как автоматная очередь, женщина вздрогнула, и немеркнущая женская интуиция подсказала, что на этот раз лучше взять трубку.

– Добрый день, Зоя Васильевна, – поздоровался металлический голос. – Признаться, вы нас вчера удивили. Ну, что ж, не спорим, имеются пока недоработки. Отрицать не будем, вы решительная и мужественная женщина. Эх, Зоя Васильевна, вашу бы энергию – да на благо обществу. К сожалению, мы не можем пойти на уступки и отменить вчерашние требования. Надеюсь, голова у вас работает, и вы отчетливо помните, что должны сделать?

– А если не сделаю – что тогда? – презрительно усмехнулась Зоя Васильевна. – Будете шантажировать здоровьем мужа или сына, похитите Демьяна – как вы уже делали с дочерью Жирницкого?

– Боже упаси, Зоя Васильевна. Дети и внуки не должны отвечать за преступления своих мам и бабушек. Ваш муж, как нам представляется, тоже неплохой человек. Им ничто не угрожает, не волнуйтесь. Угроза висит над ВАМИ, многоуважаемая Зоя Васильевна. Новая прическа – просто ерунда по сравнению с тем, что подсказывает разгоряченное воображение. А вот вам решительный довод: мы придержим видео с вашим участием – пока не будем выкладывать его в Интернет. Выложим, я думаю… м-м, во вторник – если к тому времени вы не сделаете то, что должны. Но провести работу вы должны тщательно: вернуть деньги ВСЕМ, принести людям персональные извинения, отменить перерасчеты и сделать так, чтобы в будущем они не повторялись. И никаких незаконных поборов – отныне за вами будут наблюдать. Первая же попытка переступить черту – видео выкладывается в Интернет. Будете паинькой – и оно не появится в сети НИКОГДА. К чему упорствовать, Зоя Васильевна? Во-первых, вы не обеднеете. Во-вторых, вы даже не представляете, какое это удовольствие – быть честным человеком. Спокойно спать, спокойно смотреть людям в глаза… Настоятельно рекомендую, попробуйте. Всего вам доброго. И радуйтесь, что вам посчастливилось родиться женщиной.

Зоя Васильевна бросила трубку и уставилась на дверь с лицом библейской страдалицы…