Танюше. Максиму было бы выгодно представить историю именно так.

Но лучшая Танина подруга подтвердила, что Максим сам искал встреч с Татьяной. Значит, парень не врал.

Воспрянув духом, Василий отпустил Снежану и, не имея особо четкого плана, двинулся опять в сторону дома Максима и Ирины. Он думал о том, что времени прошло относительно немного, что с Татьяной все еще может быь в порядке, и что нужно срочно поискать ее следы.

Василий дошел до развилки. Справа была хорошая, по сельским меркам, дорога, по которой можно было дойти до дома Макса. Слева — вилась узкая тропинка, она шла мимо заброшенных, полуразрушенных домов, и уходила в лес.

— Бэлла должна была досюда дойти, — сказал Василий сам себе, стоя на развилке и поеживаясь от налетающего холодного ветра. — Но до Макса она не дошла. Хотя ходу тут максимум три минуты. Может, кто-то задержал ее по дороге?

Василий прищурился, чтобы получше рассмотреть ближайшие дома, хотя и так прекрасно знал, кто там живет. Это были добропорядочные семьи, никогда не замеченные ни в чем дурном. Василий сомневался, что кто-то из сельчан мог обидеть Татьяну, и пока отложил эту версию.

Чувствуя, как холод сковывает руки в колющей немоте, Василий пошел налево, по узкой тропинке. Это решение пришло внезапно, будто кто-то окликнул его со стороны заброшенных домов.

Первым порывом Василия было пойти в лес. Но в последний момент он благоразумно решил сначала собрать подкрепление — не хватало еще самому заблудиться и замерзнуть.

Мороз крепчал. Деревья белой молчаливой стеной, словно гигантские стражи, преграждали путь в глубину леса.

И зачем бы Татьяне понадобилось туда идти? Разве что позвал кто, подумал Василий, дрожа не то от холода, не то от беспокойства за судьбу пропавшей девочки.

Для очистки совести Василий решил осмотреть заброшенные дома, благо, их было всего три, и фонарик у полицейского с собой имелся.

Первый дом оставили так давно, что от него остались только стены. Василий прошел от стены до стены, даже не включая фонарик. Яркое солнце и так хорошо освещало пустое, чуть припорошенное снегом, пространство.

Зато второй дом сохранился хорошо. Здесь была и дверь, и даже окна, хоть и частично побитые.

Василий потянул за ручку двери и услышал пронзительный тягучий скрип. Шумно втянул воздух через нос, стиснул зубы, и шагнул во мрак покинутого людьми дома.

Если бы Василий знал заранее, какая находка ждет его в этом доме, он бы ни за что не вошел туда один.

Глава 18

Василий включил фонарик и поводил зыбким лучом света вокруг себя. Заметил крепкую еще печь, стол и одинокий стул. В углах дома было что-то навалено, и Василий с профессиональной обреченностью понял, что обыскивать придется каждый угол.

Он двинулся к окну, рядом с которым высилась куча хлама, и больно ударился мизинцем о какую-то преграду. Подпрыгивая на одной ноге и ругаясь сквозь зубы, Василий посветил фонариком в сторону преградившего ему путь предмета и понял, что наткнулся на металлическую, довольно широкую, кровать.

На кровати валялись какие-то вещи, и Василий уже собрался продолжить свой путь к окну, когда заметил в бледном свете фонаря одну необычную деталь. Среди груды старых тряпок что-то блеснуло, и это что-то было очень похоже на какой-нибудь женский аксессуар, например, на украшение.

Шатающейся походкой, будто он был пьян, Василий обошел кровать и встал с другой ее стороны. Блестело именно там.

Протягивая руку, агартовский полицейский заметил, что его пальцы не просто дрожат, а ходят ходуном. Приказав себе не трястись раньше времени, Василий направил фонарь в сторону ускользающего блеска и сразу увидел девичье лицо.

Это была Танюша. Она была почти полностью накрыта старыми грязными тряпками. Только голова покоилась на чем-то вроде подушки, а в волосах девушки переливалась блестящая заколка.

В безумной надежде Василий встряхнул Танюшу, почувствовал, как холодно ее тело, и все равно попытался нащупать пульс. Пульса не было.

Василий опустился рядом с телом Тани и тихо, безутешно заплакал. Рядом с ним раздался тихий стук — с кровати что-то упало. Василий поднял с пола небольшую фотографию в нарядной, красно-зеленой новогодней рамке. На фото были изображены Таня и Максим. Счастливые и влюбленные. И живые. Видимо, фотография была тем самым новогодним подарком, который Танюша приготовила для любимого.

Василий сунул фото в рамке за пазуху. Ему еще предстояло сообщить о своей находке Таниным родителям.

… Танюшу забрали в город. Следов насилия на ее теле не было. Следов алкоголя или других веществ в крови — тоже. Знакомый уже Василию эксперт с прекрасным аппетитом и не менее прекрасным настроением сообщил, что, похоже, жертва заплутала в потемках и, уже изрядно промерзнув, решила согреться в заброшенном доме. Идея, конечно, была неудачной, потому как дома не отапливались и отлично продувались суровыми алтайскими ветрами. Но мотивов Тани было уже не узнать — может, она чего-то или кого-то испугалась, может, кто-то назначил ей встречу в старом доме.

— Просто совпадения, — сказал эксперт, — не повезло девушке.

Одно было ясно — пришла Танюша в старый дом добровольно и даже старалась спастись от холода, укрывшись найденными тряпками. Вывод эксперта был однозначен — девушка погибла от переохлаждения. Никакого криминала.

Выслушав равнодушного по большому счету эксперта, Василий нажал кнопку отбоя, швырнул телефон на стол, обхватил голову руками и крепко зажмурился. Посидев так несколько секунд, в бессильной ярости он пихнул свой кабинетный кособокий стол, да так, что увесистый предмет мебели упал, издав глухой стук.

Пнув на ходу ветерана мебельной промышленности, Василий пошел сообщать мрачные известия родителям Татьяны. Шел он нарочно медленно, раздумывая, что сказать, и как помягче преподнести несчастным людям, потерявшим дочь, заключение эксперта.

Только все тщательнейшим образом подобранные слова Василию не понадобились.

Ворота участка и дверь дома Морозовых были настежь распахнуты. Будто специально.

Василий шел к дому, чувствуя колючий ком в горле, и убеждал сам себя, что открытые двери — результат забывчивости горюющих родителей. Сам себя убеждал, сам себе не верил. И не зря.

Две пары ног, висящих в воздухе, Василий увидел сразу, как только переступил порог дома. Казалось, что Танины родители специально свели счеты с жизнью почти у самой входной двери, чтобы их сразу нашли, и они — Морозовы — не доставили бы никому лишних хлопот.

Отправив родителей вслед за дочерью, Василий ушел в запой. Он закрылся в своем негостеприимном доме и выходил только во двор, да и то в случае крайней необходимости. В полузабытьи пьяница замечал, что