Летом, в пятом месяце, скончался ван. Его похоронили в долине [реки] Когукчхон. Нарекли его [храмовым] именем ван Когукчхон.

Ван Сансан

Звали его Ёнъу <некоторые называют Вигун[184]>. Он был младшим братом вана Когукчхона. В Вэй шу[185] рассказывается: /468/ «Один из потомков Чумона, Гун, родился с открытыми глазами и [сразу] мог видеть. Это был Тхэджо. Теперешний ван, который приходится правнуком Тхэджо, тоже сразу после рождения видел людей и был похож на своего прадеда Гуна. Из-за этого сходства (ей)[186] в Когурё нарекли его именем Вигун (”Похожий на Гуна”)». У вана Когукчхона не было сына, поэтому на его место взошел Ёнъ[у].

Как только скончался ван Когукчхон, великая княгиня госпожа У скрыла [это], не объявила о трауре, а направилась ночью в дом его младшего брата Палый[187] и сказала: «У вана нет потомков, и вы должны наследовать ему». Пальги не знал о кончине вана и ответил: «Судьбе, предначертанной Небом, надо подчиняться, и этим нельзя пренебрегать. И можно ли считать благопристойным, когда [замужняя] дама бродит посреди ночи?» Пристыженная княгиня тотчас направилась в дом [его меньшего брата] Ёнъу. Ёнъу поднялся, одел встретил ее у ворот, а затем ввел в дом и угощал едой и напитками. Вели; княгиня говорила: «Великий ван скончался, а сына у него нет, поэтому место должен унаследовать, как старший, Пальги, но, когда я обратилась к нему], он подумал, что у супруги [вана] какие-то другие намерения, глубоко оскорбил [меня] надменностью, поэтому обращаюсь к вам, другому брату». Ёнъу оказал ей почести со всеми приличиями. [Он] взял в свои руки нож и сам нарезал мясо [для угощения], но случайно поранил свой палец. Княгиня /469/ оторвала [материю от] пояса своей юбки и перевязала пораненный палец. Прежде чем вернуться [к себе], она сказала Ёнъу: «Ночь очень темная, я боюсь, как чего-нибудь не произошло. Вы бы проводили меня до дворца». Ёнъу последовал за ней, и княгиня вошла во дворец под руку с ним. На следующий день на рассвете, изменив завещание прежнего вана, [княгиня] повелела сановникам возвести Ёнъу на престол. Узнав об этом, сильно разгневался Пальги. С помощью своего войска он окружил дворец вана и стал угрожать: «Когда умирает старший брат, по обычаю, должен взойти следующий, а ты, нарушив порядок, захватил [власть], это большое преступление. Выйди поскорее, иначе [я] убью твою жену и детей». Запершись во дворце, Ёнъу [не выходил] три дня, и никто в стране не поддержал сторонников Пальги. Убедившись в трудности [осуществления своего замысла], Пальги со своим семейством бежал в Ляодун. Встретившись с тайшоу Гунсунь Ду[188], он сказал: «Я — единоутробный брат когурёского вана Намму. Намму умер, не оставив сына, а мой меньший брат Ёнъу, сговорившись с вдовой старшего брата госпожой У, сам взошел [на престол], нарушая великие предначертания принципов Неба. Я крайне возмущен этим и, прибыв в Высочайшее государство, нижайше хочу просить 30-тысячное войско, чтобы разбить его, усмирить бунт». Гунсунь Ду дал согласие.

Ёнъу[189] /470/ послал своего [младшего] брата Кэсу во главе войска отражать их [нападение]. Ханьское войско было разбито. Лично возглавляя авангард, Кэсу преследовал отступающих. [Настигнутый] Пальги стал умолять Кэсу: «Неужели ты посмеешь сейчас убить своего престарелого брата?» Кэсу не смог преодолеть родственные чувства и не осмелился тронуть своего брата, но сказал: «Хотя и несправедливо, что Ёнъу не уступил [тебе] престол, но как уразуметь то, что из-за минутной обиды ты хочешь погубить государство своих предков? С какими глазами ты встретишься с ними после своей смерти?»

Услыхавший такие слова Пальги был подавлен стыдом и раскаянием. Он направился к [реке] Пэчхон и перерезал себе горло. Горько оплакивал его Кэсу, а затем подобрал прах и совершил первичное погребение. Закончив это, [он] вернулся [домой].

Опечаленный и [то же время] довольный, ван пригласил Кэсу во дворец на пир, устроив все согласно ритуалу почестей, воздаваемых людям [царствующего] дома. Ван сказал: «Не может быть большего преступления, чем то, которое совершил Пальги, — привел чужеземные войска и напал на свое государство! Вы ныне одержали над ним победу, а затем отпустили и не убили! Но когда он покончил с собой, [вы] очень горько оплакивали его. И не означает ли это, что вы считаете меня недобродетельным?» Опечаленный, с трудом глотая слезы, Кэсу ответил: «Я сейчас прошу только [позволить произнести] одно слово, /471/ а затем могу умереть». — «Какое же?» — спросил ван. Кэсу ответил: «Хотя великая княгиня возвела великого вана согласно завещанию предшествующего вана, но великий ван не отказывался [от трона] со всеми [полагающимися] церемониями. Потому уже нарушен связывающий братьев [священный] долг покровительства [старшего] и почтительности младшего. Я лишь хотел увеличить добродетели великого вана, поэтому подобрал прах [Пальги] и похоронил его. И мог ли я подумать, что таким действием навлеку на себя гнев великого вана? Если бы на причиненное [Пальги] зло великий ван ответил милосердием и похоронил своего старшего брата со всеми приличествующими церемониями, кто бы мог назвать великого вана несправедливым? Вот и все, что хотел сказать [я]. [Теперь] даже смерть для меня равносильна жизни, поэтому велите казнить».

Услышав такую речь, ван сел перед ним и с благожелательным выражением лица стал утешать его: «Из-за недостатка добродетелей я не смог не совершить ошибку, но теперь, услышав ваши слова, я осознал свои заблуждения и [покорно] прошу вас не упрекать [меня]». Сын вана[190] поклонился ему, а также и сам ван поклонился. Затем [все] долго веселились и разошлись.

Осенью, в девятом месяце, [ван] повелел чиновникам (юса) [временно погребенный] прах Пальги похоронить с царскими почестями в Пэрёне (на перевале Пэ). Ван, взошедший [на престол] благодаря госпоже У, не мог повторно жениться и сделал госпожу У своей супругой.

/472/ Во втором году (198 г.)

Весной, во втором месяце, построили крепость Хвандо[191].

Летом, в четвертом месяце, по всей стране помилованы все [преступники], за исключением [тех, кто заслуживал] двух видов [смертной казни, т.е. через повешение и отсечение головы].

В третьем году (199 г.)

Осенью, в девятом месяце, ван охотился на южной стороне [горы] Чильсан.

В седьмом году (203 г.)

Весной, в третьем месяце, ван совершил жертвоприношения (духам) гор и рек, так как у него не было сына. И в том же месяце, ночью 15-го числа, ван во сне услышал голос Неба: «Я повелел твоей младшей