скончался ван Мобон, а наследник не был достоин [трона], сановники решили возвести принца Чэса. Но Чэса был стар и потому уступил место своему сыну. Это свидетельствует о том, что из-за преклонного возраста старшего брата они хотели возвести младшего брата. А сейчас, когда ван уже [очень] стар и не собирается даже уступать трон, не стоит ли и нам что-нибудь предпринять?» На это Су/448/сон сказал: «Наследование старшим сыном — естественный закон в Поднебесной. Ван старый, но у него есть старший сын, поэтому можно ли зариться на неположенное (т.е. обходить старшего)?» Мию заметил: «И в старину делали так, что, если младший брат был мудрее, он занимал место старшего, поэтому вам не следует сомневаться».

В то же время министр левой руки пхэджа Моктору, узнав, что у Сусона появились какие-то свои [тайные] намерения, притворился больным и не исполнял службу.

В восемьдесят шестом году (138 г.)

Весной, в третьем месяце, Сусон охотился на южном склоне [горы] Чильсан и в течение семи дней не возвращался [в столицу], безудержно предаваясь развлечениям.

Осенью, в седьмом месяце, [он] снова охотился на холмах Кигу и возвратился [только] через пять дней. Увещевая его, младший брат Пэкко сказал: «Беда и счастье [приходят] не через [особые] ворота, их вызывает только сам человек. Теперь вы, как младший брат и ближайший родственник вана, поставлены во главе всех чиновников, не только занимаете самую высокую должность, но и имеете уже немалые заслуги и почести. [Поэтому вам] нужно направить свои помыслы к преданному служению долгу и приличием и скромностью одолеть своекорыстные [чувства], чтобы наверху умножить добродетели вана, а внизу завоевать расположение народа. Только так можно удержать за собой богатства и знатность, предотвратить несчастья и смуты. А вы сейчас не следуете этому [пути], предаетесь одним утехам и забыли о своем долге. /449/ Разве это не грозит опасностью для тех, кто под вами?» [Сусон] ответил: «Если посмотреть на желания людей, то кто из них не хочет стать богатым и знатным, предаваться радостям и наслаждениям, но добивается этого едва ли один из десяти тысяч. Ныне я в таком положении, когда могу наслаждаться, почему же я не могу и дальше давать волю своим страстям?» И потом [Сусон] не унимался.

В девяностом году (142 г.)

Осенью, в девятом месяце, произошло землетрясение в Хвандо[153]. Ночью ван увидел сон, как леопард отгрызал хвост у тигра. Проснувшись, он спросил, что означает сон. И некто ответил: «Тигр — царь всех зверей, а леопард — меньший [зверь] этой же породы. Смысл сна может быть таков, что кто-то из близких родственников вана замышляет заговор, чтобы прервать правление великого вана». Это не понравилось вану, и он, позвав убо Кобокчана, спросил: «Как мне поступить, если так истолкован сон, увиденный мною вчера?» [Кобокчан] ответил: «Когда поступают нехорошо, то и доброе предзнаменование может обернуться несчастьем, а когда поступают хорошо, то беды превращаются в счастье. Наш великий ван заботится о государстве как о [собственной] семье и любит народ как своих сыновей. Даже если и бывают мелкие неприятности, разве они могут причинить [вам] беспокойство?»

/450/ В девяносто четвертом году (146 г.)

Осенью, в седьмом месяце, во время охоты у подножия горы Вэсан Сусон сказал своим приближенным: «Великий ван очень стар, но не умирает, и моя жизнь тоже клонится к закату, поэтому не могу [больше] ждать. Хочу, чтобы вы придумали что-нибудь для меня». Приближенные ответили: «Покорно внимаем [вашему] повелению». И тогда один человек вышел вперед и сказал: «Князь (сын вана[154]) произнес недостойные слова, но никто из приближенных не осмеливается поправить его, лишь говорят: ”Покорно внимаем повелению”. Это ли не коварство и лесть? Я же хочу сказать открыто, но не знаю, как вы отнесетесь к этому». Сусон ответил: «То, что вы сможете сказать откровенно, для меня будет лекарством. Какие могут быть сомнения?» Тогда этот человек продолжил: «Ныне о мудрости великого вана нет двух разных мнений ни внутри страны, ни за ее пределами. Хотя вы имеете заслуги [перед государством], но, окружив себя коварными и льстивыми людьми, замышляете свергнуть светлейшего государя. Но это все равно что, перевязав одной ниткой тяжесть в десять тысяч кюн[155], пытаться тянуть ее назад. Даже дважды глупец поймет, что это невозможно. Если [теперь] князь, изменив свои планы и помыслы, станет с почтением и смирением служить государю, то великий ван вполне оценит /451/ доброту князя и обязательно придет к мысли о необходимости уступить вам [место]. Если не поступите так, то неминуема беда». Сусону не понравились [эти слова]. А приближенные, позавидовав его прямоте, стали наговаривать Сусону: «Ввиду преклонного возраста великого вана вы, князь, с одной лишь заботой о благе государства стремитесь предпринять шаги для будущего, а этот человек говорит вздор. Мы только боимся, как бы [слова его] не стали известны и не довели до беды, поэтому надо убить [его] и закрыть ему рот». Сусон последовал совету.

Осенью, в восьмом месяце, ван направил войска для нападения на уезд Аньпин на западе Ляодуна. Там был убит правитель (лин) [уезда] Дайфан и взято в плен семейство лоланского тайшоу[156].

Зимой, в десятом месяце, министр правой руки Кобокчан сказал, обращаясь к вану: «Сусон замышляет измену, поэтому прошу [вашего повеления] казнить его, пока не поздно». Но ван ответил: «Я уже очень стар, а Сусон имеет заслуги перед государством, и я должен уступить ему место. Не утруждайте себя хлопотами». [Тогда] Кобокчан сказал: «Как человек, Сусон жесток и немилосерден, и если сейчас он примет отречение великого вана, то завтра он причинит немало зла детям и внукам великого вана. Сейчас великий ван озабочен только тем, чтобы оказать благодеяние своему недобродетельному брату, но не думает /452/ о том, какое зло он причиняет своему безвинному потомству, и посему [я] прошу великого вана тщательно взвесить [все] это».

В двенадцатом месяце ван пригласил Сусона и сказал ему: «Я уже стар и не могу справиться с многочисленными государственными делами. Небесный выбор пал [теперь] на вас в том, чтобы возглавить внутреннее управление страной, а также внешние военные дела. За долгое время [службы] вы обрели много почестей за заслуги перед алтарями государства, оправдали надежды [чиновных] слуг и народа, поэтому только вас можно назвать человеком, достойным нашего выбора. Да будет ваше царствование долгим и безоблачным!»

С этими словами он отрекся от престола и удалился на покой в свой уединенный дворец. Его нарекли именем Великий ван — основатель