надеются довести наших людей до крайнего изнеможения. Поэтому нужно выловить из бассейна карпов, обернуть их водорослями и с небольшим количеством отличного вина послать как угощение ханьским военачальникам». Ван последовал совету и одновременно отправил [такое] письмо: «По крайнему невежеству (я), недостойный человек, совершил проступок перед Высоким государством и тем побудил [ханьского] полководца привести миллионную армию и испытывать лишения в этом неблагодатном краю. Не имея [иной] возможности выразить добрые чувства [к полководцу], посылаю только эти скудные дары для ваших приближенных». В результате ханьский полководец узнал, что в крепости есть вода и взять ее быстро не удастся. И тогда ответил так: «Наш император повелел (мне), недостойному слуге, повести в поход войска, чтобы узнать вину великого вана. Но, прибыв сюда [уже] более десяти дней назад, [я] не выяснил сути дела. Полученное сейчас письмо свидетельствует о [вашем] смирении и почтительности, а посему не осмелюсь не передать в точности эти слова императору». Затем он увел войско.

В тринадцатом году (30 г.)

Осенью, в седьмом месяце, перебежали на нашу сторону из Мэгугока человек по имени Сансу вместе с младшим братом Вису и племянником Удо.

/433/ В четырнадцатом году (31 г.)

Зимой, в одиннадцатом месяце, был слышен гром, но не было снега.

В пятнадцатом году (32 г.)

Весной, в третьем месяце, [ван] изгнал трех министров — Кудо, Ильгу и Пунгу, низвел их в простолюдины. Будучи правителями округа (пуджан) Пирю, эти три человека по жадности и низости своей забирали у людей жен и наложниц, отнимали скот и имущество, позволяли себе все, что заблагорассудится. А если кто-либо не уступал им, то избивали кнутами. Люди были крайне возмущены. Узнав об этом, ван хотел убить их, но, поскольку [они] были [прежде] подданными [вана] Тонмёна, [он] не решился применить крайнюю меру, а ограничился тем, что прогнал с должности. Вслед за этим правителем [округа Пирю] он назначил саджа Южного округа[108] Чху Бальсо. Вступив в эту должность, Бальсо построил отдельно большой дом и, находясь там, приказал не допускать к себе Кудо и других преступников. Но Кудо и другие явились к нему и стали умолять: «Мы — маленькие (ничтожные) люди, поэтому преступили законы государя и [теперь] не можем преодолеть стыд и угрызения совести. [Мы] просим князя (Бальсо) простить наши ошибки и предоставить нам возможность исправиться, чтобы могли умереть со спокойной совестью». Позволив им подняться, Бальсо сел рядом с ними и сказал: «Человек не может не ошибаться, но, совершив ошибку, уметь исправить ее — вот в чем состоит великая /434/ добродетель». А затем он обращался с ними по-дружески. Потрясенные и пристыженные, Кудо и прочие (Ильгу и Пунгу) уже не делали зла. Услышав об этом, ван сказал: «Бальсо предотвращает преступления не строгостью, а своей мудростью, вот это можно назвать истинным искусством» — и дал ему фамилию Тэсиль («Большой дом»).

Летом, в четвертом месяце, сын вана (принц) Ходон путешествовал по Окчо[109]. [Ему] повстречался ван Аннана (Лолана) Чхве Ри[110], который спросил у него: «[Судя] по вашему благородному облику, вы — не простой человек. Не сын ли священного вана Северного государства (Пуккук-синван)?» Затем [Чхве] вместе с [Ходоном] вернулся [к себе] и женил (Ходона) на своей дочери. Впоследствии Ходон, возвратившись в свое государство, тайно отправил человека к дочери дома Чхве с посланием: «Если ты сможешь проникнуть в оружейный склад [своего] государства и [там] разрежешь барабан и сломаешь рог (горн), тогда я приму тебя со всем почетом, а если не сможешь, то не встречу». Ранее в Аннане были барабан и рог, которые сами издавали звуки при приближении вражеских войск, поэтому он велел ей уничтожить их.

И вот дочь дома Чхве с острым ножом тайно проникла в оружейный склад и разрезала поверхность барабана и раструб рога, а затем оповестила об этом Ходона. Тогда Ходон уговорил вана напасть на Аннан. Из-за того что барабан и рог не подавали сигналов, Чхве Ри не смог подготовиться [к отпору], и наше войско внезапно оказалось под стенами крепости.

/435/ Узнав о том, что барабан и рог повреждены, [Чхве Ри] убил свою дочь, а затем сдался.

<Некоторые говорят, что, желая уничтожить Аннан, [ван Когурё] женил своего сына на дочери аннанского вана, которую затем отправил на родину, чтобы испортить боевые доспехи>.

Зимой, в одиннадцатом месяце, покончил самоубийством сын вана — Ходон. Ходон был сыном второй жены вана, внучки вана Кальса. У Ходона было красивое лицо и изящная осанка, и поэтому ван сильно любил его и назвал его Ходон («Прекрасное дитя»). Первая жена вана, боявшаяся, как бы он не стал наследником в обход законных детей, оговорила его перед ваном: «Ходон обращается к [твоей] супруге без должного почтения. Опасаюсь, что он хочет сделать меня своей сожительницей». Ван [на это] сказал: «Ты ведь ненавидишь его за то, что [он] родился от другой [жены]?» Зная, что ван не верит ей, и боясь дурных последствий для себя, она заливалась слезами и приговаривала: «Прошу великого вана самому тайком понаблюдать, и, если это неправда, его супруга сама примет на себя [всю] вину». После этих слов великий ван не стал сомневаться в вине Ходона и, собираясь наказать, спросил у Ходона: «Почему ты сам не можешь объяснить все?» Ходон ответил: «Как я могу объяснить? Тогда выяснится вина матери (т.е. первой жены вана), что причинит огорчение вану. Можно ли будет такой поступок назвать сыновней почтительностью?» [И этими словами] он упал на [острие] меча и погиб.

/436/ Рассуждение [историографа Ким Бусика]:

Здесь нет надобности говорить более подробно об отсутствии гуманности у вана, который, поверив клевете, убил совершенно безвинного любимого сына, Но нельзя не видеть и вину Ходона. Будучи сыном, получившим порицание от своего отца, он должен был поступить так же, как Шунь, [наказанный своим отцом] Гусоу, т.е. принять [безропотно] удары маленькой палкой, а от больших палок бежать, чтобы тем самым помешать отцу совершить несправедливость. Ходон же, вместо того чтобы поступить таким образом, обрек себя на ненужную смерть. Иными словами, соблюдая малые приличия, он оказался неспособным увидеть, что такое великая справедливость, поэтому его можно сравнить разве только с принцем Синьшэнем[111].

В двенадцатом месяце сын вана Хэу был возведен наследником. Отправлен посол ко двору [императора] Хань для подношения дани. Император Гуанъу-ди восстановил вану звание[112]. Это был восьмой год эры Ли-у (Цзянь-у)[113].

В двадцатом году (37 г.)

Ван напал на Аннан и уничтожил