– Супер! Тебе надо сниматься в Голливуде! – заявила она. – Именно таким я тебя и представляла, но очень хотела убедиться в этом собственными глазами. Ну и что там у тебя на ужин?

Они расстелили прямо на песке клеенку, найденную в палатке, и Гаврилин выложил на нее несколько банок разной формы и величины. Среди припасов оказались тушенка, паштет, сгущенка и даже отменный фруктовый компот. В крепких вакуумных упаковках были заключены румяные, хорошо пропеченные булочки.

Поскольку эти продукты предназначались для использования за пределами России, их оболочка не имела и намека на кириллицу. Только цифровые коды.

Новые знакомые подкрепились и, болтая о всяких пустяках, пошли прогуляться по берегу моря. В какой-то момент Лотта взяла его за руку, и Борис отчетливо понял – похоже, и в самом деле не обойдется. Но он решил не форсировать подобное развитие событий.

В самом деле! Он еще ни разу за все годы службы не допускал подобного безобразия, столь вопиющего нарушения инструкций и норм работы за пределами своей страны. Хотя, если разобраться, инструкция – не скрижаль, ниспосланная Господом пророку Моисею. Так что это еще вопрос. Неизвестно, ставит он своими действиями операцию под угрозу срыва или, наоборот, изыскивает дополнительные шансы к успешному ее выполнению.

– А давай искупаемся. Погода теплая, море сегодня хорошо прогрелось, – неожиданно предложила Лотта.

– Так на мне нет ничего купального, – попытался отшутиться Борис и ощутил, как отрывисто и гулко забилось его сердце.

– На мне тоже! – сказала девушка и рассмеялась.

Капитан отвернулся, начал расстегивать камуфляжную робу и старался не думать ни о чем. Покончив с этой процедурой, он через плечо взглянул на Лотту. Та уже покончила с раздеванием, смотрела на него и ехидно усмехалась.

– Никогда бы не подумала, что немцы бывают такими стеснительными! – с веселым укором произнесла она, шагнула к нему, взяла за плечи и развернула лицом к себе.

Борис перехватил ее бездонный взгляд с какой-то сумасшедшинкой в до предела расширившихся зрачках, и у него разом перехватило дыхание. Он ощутил что-то подобное и в себе самом, порывисто обнял девушку и крепко прижал ее к себе.

Утром капитан проснулся в начале шестого. Он осторожно выбрался из спальника, быстро сделал разминку и искупался в море, остывшем за ночь. Затем Гаврилин достал из пакета остаток продуктов, развел костер и в банках из-под сока вскипятил чаю. Когда проснулась Лотта, ее уже ждал завтрак у костра.

Она отпила чая, глубоко вздохнула и заявила:

– Как здорово! Последний раз так я завтракала, когда наш скаутский вигвам ходил к озеру. Это было бесподобно! Кстати, Алекс! Ты тоже был великолепен. Мне давно уже не было так хорошо. Поэтому сегодня вечером я снова останусь здесь, и мы с тобой продолжим. Ты же не против?

Борис усмехнулся и утвердительно кивнул в ответ.

Вскоре на остров должны были прибыть сталкеры. Поэтому он собрал в тот же пакет пустые банки и прочую тару, пусть и без опознавательных знаков, но все-таки способную дать повод к ненужным вопросам. За этим последовало короткое, но трогательное прощание с Лоттой.

Гаврилин быстро двинулся к своему пещерному отелю. По пути он встретил Захара Гольчакина и поручил ему присмотреть за мистером Огимли, запомнить все, что тот будет говорить сталкерам.

Капитан шел по едва приметной тропе и вспоминал вчерашний вечер.

На берегу моря между ними все произошло, можно сказать, как взрыв мины. Потом они искупались в волнах, необычно теплых для Балтики. Погода вчера и в самом деле расстаралась вовсю. Это был миг какого-то веселого, безмятежного сумасшествия под плеск волн и крики перламутровых чаек.

К палаткам Борис и Лотта вернулись, когда солнце уже скрылось за вершинами сопок. Вопрос о том, кто где будет спать, теперь уже не стоял.

Когда они загрузились в двухместный спальный мешок, Лотта положила его руку себе на грудь и с ноткой мечтательности произнесла:

– Как бы мне хотелось еще раз пережить то мгновение!.. А тебе?

– А мне еще больше! – ответил он и крепко обнял девушку.

Вспоминая события вчерашнего дня, Борис невольно поймал себя на мысли о том, что это были лучшие мгновения его пребывания на Фишфанге. А минувшей изумительной белой ночью, после раскаленного продолжения банкета, они постепенно остывали от недавнего жара чувств и эмоций и снова болтали о всякой всячине.

По ходу разговора Лотта вдруг призналась, что уже лет пять состоит в законном браке. Но ее муж смолоду был ярым чайлдфри, то есть противником брака, сопряженного с рождением детей. Он когда-то додумался сделать себе операцию, которая не препятствовала его отношениям с женщинами, но исключала отцовство.

Позже, став мужем Лотты, он пересмотрел свои взгляды и попытался восстановить детородные функции. Увы! Это ему не удалось. Как оказалось, эскулап, выполнявший ту, первую операцию, допустил какую-то досадную ошибку. Поэтому искусственное бесплодие оказалось необратимым.

– Значит, теперь ты хочешь родить от другого мужчины? – понимающе кивнув, спросил Гаврилин.

– Если честно, да. Надеюсь, тебя это не оскорбило? – внезапно всполошилась Лотта. – Если обидела, прости, пожалуйста. Но ты мне и в самом деле очень понравился. Честно!

– Нет-нет, ничего обидного в этом я не вижу. Все в порядке, – поспешил успокоить ее Гаврилин. – Просто если вдруг твои надежды оправдаются, то муж не предъявит тебе претензии, не начнет выяснять, почему ребенок на него не похож?

– Никаких претензий не будет. К тому же в вас есть что-то схожее, особенно глаза. Но у тебя они как теплое море, а у него – как два осколка льда. Знаешь, нам предлагали еще одну операцию в американской клинике за огромные деньги. Правда, сразу предупредили, что шансы – пятьдесят на пятьдесят. Я согласилась и на такие условия, а вот Ивор – нет. Пожадничал на деньги. Он мне сам предложил. Мол, найди подходящего донора и роди от него ребенка.

– Ну а ты?.. – участливо спросил Борис.

– Искала, – сказала Лотта и тихо вздохнула. – Как будто даже нашла. Подвернулся один, тоже очень похожий на Ивора. Он откуда-то из Голландии. Сперва мы с ним пошли в кафе, потом – к нему в гостиницу. По пути на нас напали трое мигрантов с Ближнего Востока. Мой кавалер сразу же испугался, бросил меня и ринулся наутек, зовя на помощь полицию. Тут очень кстати появились двое военных моряков. Они отогнали азиатов, и я смогла убежать. Клеился ко мне один француз, но к ним я не настроена.

– А французы-то чем тебе не нравятся? – Борис с любопытством взглянул в лицо Лотты.

– Не знаю. – Она безмятежно пожала плечами. – Просто не хочу я с ними, вот и все. Поляки? Слишком высокого о себе мнения. Англичане? Чрезмерно чопорные. Норвежцы ничего, но сейчас среди них слишком много голубых. Американцы. После милых приключений с Гарри я испытываю к ним вполне естественную антипатию. Вот теперь, после встречи с тобой, буду знать, что немцы – отличные парни.