О нет! Что, если это Дэвид? Однако она взяла себя в руки и поспешила дальше. «Кто бы это ни был, ему придется увезти меня отсюда», — в отчаянии решила Эмили.

Через несколько мгновений коляска остановилась, и она увидела полного мужчину в черной сутане.

— Пастор Фриц! — воскликнула Эмили, глядя на его красное лицо.

Глаза на его круглом лице готовы были выскочить из орбит, пока толстяк выбирался из экипажа.

— Гутен таг, фрау Эшленд. Я привез потарок тля нофобрачная. Этот феер принатлежал моя матери.

Эмили поблагодарила и взяла веер, лихорадочно озираясь по сторонам.

Что за безумие? Одета как проститутка и беседует с пастором о свадебных подарках, когда в любой момент может появиться ее разъяренный муж…

— Вы не отвезете меня в деревню? Пастор Фриц озадаченно покачал головой:

— Что фы говорить, фрау Эшленд?

— В деревню! В вашем экипаже.

Пастор несколько мгновений хмурился, обдумывая ее слова. Потом, казалось, понял и хлопнул в ладоши.

— А, ф горот, фрау Эшленд! Начинаю понимать! Так фот потшему ваше лицо есть красный! У фас лихорадка, та? Фам нужен доктор?

— Да! Да! — воскликнула Эмили, хватая его за руку. — У меня сильный приступ лихорадки! Все что угодно! Просто отвезите меня в деревню! Сейчас же!

— Да-да, — согласился пастор, энергично кивая головой, и помог Эмили сесть в экипаж.

Потом застонали лружины, и он сел рядом. Толстяк тихо прищелкнул языком, и упряжка гнедых коней с грохотом повлекла коляску вниз по усыпанному колокольчиками склону.

— Вы не можете ехать быстрее? — спросила Эмили. Пастор Фриц с сочувствием кивнул.

— Ах, фрау Эшленд, поюсь, фам очень плёхо. — И энергично дернул поводья. — Побыстрее, мои красафцы!

Эмили раскрыла кружевной веер и стала рассматривать перламутровые лучики и медальон на шелке, где были нарисованы обнявшиеся мужчина и женщина. Заметив, что мужчина напоминает ей Эдгара, она вздрогнула и стала нервно обмахиваться веером.

Это просто безумие! Она даже не подумала о том, что будет делать в деревне. И какое зрелище они собой представляют: служитель Господа, сопровождающий дочь дьявола! Несмотря на страх, Эмили едва не рассмеялась. Но когда пастор начал напевать «Милостью Божьей», она истерично захихикала и разразилась судорожным смехом.

Пастор Фриц с сочувствием сжал ее руку.

— Педная фрау Эшленд. Фы явно не ф себе. Мы доставим фас в деревню, храпрая леди.

Только они успели свернуть на Ривер-роуд, как Эмили услышала приближающийся топот копыт. Сердце ушло в пятки. Через несколько секунд подтвердились наихудшие опасения.

— Эй, стойте! — раздался голос ее мужа.

— Нет! Пожалуйста! — задохнулась Эмили, но пастор Фриц уже натянул поводья.

— Гутен таг, герр Эшленд! — крикнул он мрачному как туча Эдгару.

Тот соскочил с коня и подошел к коляске со стороны пастора, потом заглянул в экипаж, увидел Эмили, и его лицо побелело.

— Что это такое, черт побери? Пастор везет мою жену на панель?

К счастью, смысл этого выражения не дошел до улыбающегося немца.

— Фы фолноваться за жену, герр Эшленд? У нее отшень сильный приступ лихорадка, ей необходим доктор?

— Я очень хорошо понимаю, что нужно моей жене, — ответил Эдгар, обходя коляску.

Он бесцеремонно вытащил Эмили. Их взгляды встретились.

— Не заставляй меня устраивать сцену! — прошипела Эмили. — Я поеду с пастором Фрицем в деревню!

Эдгар железной хваткой сжал ей запястья, наклонился и спокойно прошептал на ухо:

— Ты никуда не поедешь, дорогая. Ты же не заставишь этого милого старика защищать твою… э, довольно сомнительную добродетель? Он проиграет, как ты понимаешь.

Эмили со злостью оттолкнула его.

— Вы отфезете свою жену к доктор, герр Эшленд? — спросил пастор.

Эдгар обернулся, крепко обхватив Эмили за талию:

— Я о ней позабочусь, пастор. Всего доброго, сэр. Пастор жизнерадостно кивнул и протянул Эмили веер, который она оставила в коляске.

— Фы забыли презент, фрау Эшленд. Надеюсь, фаше здоровье скоро поправляться.

— Спасибо, пастор, до свидания, — пробормотала Эмили с застывшей улыбкой на лице.

Когда экипаж пастора загрохотал по дороге, Эдгар повел ее к Дполлиону, вскочил на него и, протянув руку, сурово посмотрел на нее.

Эмили перевела дыхание и дала ему руку; Эдгар посадил ее перед собой.

Не видя его лица, она спросила, заикаясь:

— Ч-что ты собираешься делать? Эдгар невесело рассмеялся:

— То, что мне следовало сделать еще раньше, дорогая, — произнес он убийственно мягким голосом. — Собираюсь выбить из тебя строптивость. Когда я закончу, мадам, это размалеванное лицо покажется вам белым по сравнению с вашей шкурой.

— Нет! — вскрикнула Эмили и, царапаясь, попыталась спрыгнуть с коня.

— Сиди тихо! — приказал Эдгар, пытаясь одновременно справиться с женой и успокоить Аполлиона, который испуганно заржал из-за этой драки.

Но Эмили сопротивлялась, будто дикая кошка. Они как раз достигли развилки дороги, когда Аполлион встал на дыбы и сердито зафыркал. Не обращая внимания на команды Эдгара, арабский скакун помчался к реке, на песчаную косу.

Эдгару удалось остановить коня лишь в нескольких футах от края обрыва. Он спрыгнул на землю и сдернул вниз сопротивляющуюся Эмили.

— Черт бы тебя побрал, женщина, успокойся!

Она колотила кулачками в его грудь и даже укусила его в плечо.

— Матерь Божья! — воскликнул он в ярости. — Строптивая дрянь! Раскрасила физиономию и играешь в потаскуху, да? Я тебя вылечу!

Он быстро подошел к краю косы и с силой швырнул свою брыкающуюся, вопящую жену в реку.

Эмили мгновенно погрузилась в холодную, стремительно несущуюся черноту. Ярость превратилась в ужас, когда она поняла, что песчаное дно внезапно ушло из-под ног. Подводное течение затягивало ее все глубже, намокшая юбка путалась в ногах.

Несчастная с огромным усилием вынырнула на поверхность, легкие ее разрывались, но она втянула воздух и закричала:

— Я не умею плавать!

Увидела лицо Эдгара — белое от паники, и ее снова потащило на глубину. Чернота поглотила Эмили…

Она снова оказалась в Гонсалесе. Взрывались дома, вокруг паника. Но звуки становились все глуше и глуше. Она тонула! Вдруг рядом оказался Эдгар, он удерживал ее под холодной, черной водой реки…

Эмили очнулась от звука собственных рыданий. Она медленно подняла тяжелые веки. В воздухе плавал Эдгар — чудовище с двумя головами, одной белой, другой черной. Эмили стало страшно, но вот зрение прояснилось. Перед ней в свете лампы стояли Эдгар и Холли.