— Прости меня, дорогая, — виновато пробормотал Эдгар и тихо вышел из спальни.

18 марта 1841 года

Эмили проснулась, когда комнату уже заливал солнечный свет. Она сладко потянулась, но почувствовала тупую боль. И мгновенно хлынули унизительные воспоминания.

Эдгар Эшленд! Она оглядела незнакомую спальню — красные бархатные шторы, темную мебель, — его комнату.

Да, это произошло. Такого она себе даже не представляла. Брак был закреплен. И она… она… она позволила овладеть собой! Она рыдала, спала в его объятиях!

Эмили сердито отбросила покрывало и схватила ночную сорочку, чтобы прикрыть наготу. Набросив халат, она покинула его комнату и через веранду вернулась к себе. «Надо одеться и немедленно убираться отсюда ко всем чертям!» — лихорадочно стучало у нее в висках.

Эмили, сбросив халат и сорочку, посмотрела на свое обнаженное тело в зеркало. Изменилась ли она? Да! Будь все проклято, каждый дюйм ее тела светился!

«Так вот что чувствует женщина, когда спит с мужчиной», — с горечью подумала она. Кожа на лице и груди порозовела от прикосновений колючей бороды. Эдгар опалил ее, словно дьявол, оставил свою метку.

Эмили быстро оделась и, присев у туалетного столика, стала яростно расчесывать золотистые локоны.

— Предательница! — прошипела она своему отражению. — Как ты могла ему позволить делать такие вещи, ведь ты любишь Дэвида!

Завершив туалет, Эмили бросилась к двери. Она еще не знала, куда поедет: возможно, попросит слугу подвезти ее до деревни, повидать пастора Фрица…

Заперто! Попыталась еще раз — бесполезно! Сбитая с толку, Эмили бросилась через веранду в его комнату. И здесь дверь заперта.

Боже милостивый, этот монстр арестовал ее!

Внезапно засов отодвинулся. Она в ужасе попятилась, но в комнату вошла Эвис Жеруар с завтраком на подносе.

Эмили лихорадочно соображала, глядя, как экономка невозмутимо сервирует чайный столик. Быстро приняв решение, Эмили бросилась к двери.

— На вашем месте я бы не пыталась, мадам, — невозмутимо произнесла Эвис. — В коридоре ждет Джейкоб.

Эмили застыла, потом медленно обернулась и с недоверием посмотрела на Эвис. Но та прошла к двери, даже не взглянув на нее.

Эмили схватила экономку за руку:

— Минуточку, миссис Жеруар! Эвис осторожно высвободилась.

— Чего-нибудь желаете, мадам?

— Да, желаю! — с сарказмом передразнила ее Эмили. — Действительно, желаю, миссис Жеруар! Объяснений! Объяснений этому… этому тюремному заключению!

Экономка пожала плечами:

— Ваш муж объяснил, что у вас лихорадка и склонность к опасным фантазиям.

— К опасным фан… Я выгляжу больной, мисс Жеруар?

— Мадам, вы очень раскраснелись.

— Раскраснелась? Если кто и болен, так это чертов лунатик, за которого я вышла замуж!

Эвис слегка прищурилась.

— Месье Эдгар вполне владеет своим рассудком. Это ваше поведение нас тревожит. Боюсь, вы впадаете в истерику, мадам. Вы дрожите, вам следует лечь в постель, эти сезонные лихорадки могут быть очень опасными.

Экономка вышла, Эмили услышала, как в замке повернулся ключ, как глухо стукнул засов, решив ее судьбу.

Она снова выбежала на веранду, с надеждой посмотрела на кусты внизу. Земля была в добрых пятнадцати футах, а лозы жимолости выглядели слишком хрупкими, чтобы выдержать ее вес. Эмили спрыгнула бы, но можно сломать ногу. Тогда уж точно надо будет забыть о побеге.

Она в плену у этого демона, Эдгара Эшленда. Он солгал ей, лишил девственности, запер в спальне и сказал слугам, что его жена обезумела от лихорадки! Негодяй явно получает удовольствие, мучая других! Неужели он удовлетворит свою похоть, только когда доведет ее до гибели, как Оливию?

Эмили вернулась в голубую комнату и бросилась на кровать.

Через некоторое время экономка вернулась вместе с улыбающейся Холли, которая несла ведро с водой.

— Месье Эшленд сказал мне, что вы хотите принять ванну, — сообщила Эвис.

Не оценив добрых намерений мужа, Эмили покраснела от стыда. Неужели Эдгар всему дому сообщил, что спал с ней?

— Вы думаете, мне разумно будет купаться, миссис Жеруар? — прошипела Эмили. — Учитывая мое слабое здоровье, я могу простудиться и умереть.

Эвис равнодушно пожала плечами:

— Было бы жаль, мадам.

Хотя Эмили и была в ярости, ванна доставила ей божественное удовольствие. Она свирепо терла себя, жалея, что нельзя вот так же смыть воспоминание об Эдгаре. Потом Холли помогла надеть зеленое с белым платье и настояла на том, чтобы причесать ее.

— Мне нравится прикасаться к вашим ангельским волосам, — сказала негритянка.

Эмили неохотно уступила рабыне. Сегодня утром она тоже чувствовала себя рабыней, поскольку обе были заперты в комнате. Так узник радуется сокамернику.

Причесывая ее, Холли с улыбкой спросила:

— Мистер Эшленд заставил вас уступить, миссус?

Эмили подавила первое желание нагрубить бестактной служанке и с горечью признала свое поражение.

— Чем же вы недовольны, миссус? — удивилась Холли. — Вы ведь можете ходить, правда? Мой Джейкоб всю первую ночь не оставлял меня в покое, так что на следующее утро я даже двигаться не могла!

Эмили вскочила, и ее наполовину уложенные волосы снова рассыпались по плечам.

— Холли! — ужаснулась она.

Но негритянка только рассмеялась.

— Могло быть гораздо хуже, миссус. Радуйтесь тому, что мистер Эшленд укрощает вас осторожно.

«Укрощает меня? — подумала Эмили, едва сдерживая злые слезы, и вынуждена была согласиться: — Да, он меня укрощает!» Холли нахмурилась и упрекнула хозяйку:

— Садитесь, миссус, мне придется начать все сначала.

Эмили молча повиновалась. Она смотрела в зеркало, как негритянка укладывает волосы, на ее огрубевшие коричневые руки, на приветливое, доброе лицо. Эмили отчаянно нуждалась в друге.

— Холли, ты понимаешь, что меня… обманом вынудили вступить в брак с мистером Эшлендом?

Негритянка была в недоумении:

— Интересно, почему вас заперли в этой комнате, миссус? И что значит «обманом вынудили»?

— Ну, мистер Эшленд обещал, что не будет силой навязывать мне свое общество, если я выйду за него замуж, а после того венчания, ну… он мною воспользовался.

Холли уронила золотистый локон и, смеясь, прикрыла черной рукой рот.

— Ох, этот мистер Эшленд тот еще тип, миссус!

— Но, Холли, он поступил нечестно! Девушка пожала плечами: