Улучив момент, когда зверь пробегал мимо меня, изловчилась и схватила конец веревки. Пришлось бежать и подстраиваться под темп зебраша, но зато у меня получилось сделать еще одну петлю, которую я успешно накинула на деревянный столбик забора.

Зверюга побежала дальше, не заметив, как натягивается веревка. Рывок, и столбик затрещал, но устоял. Петля на шее зебраша затянулась еще сильнее, он захрипел и чуть не повалился на землю. Бедолага.

Зато остановился. Удивленно посмотрел вокруг, будто вынырнув из глубокой задумчивости, и обернулся ко мне.

— Привет, — улыбнулась, напряженно всматриваясь в зверя и пытаясь понять, что у него на уме. Вдруг набросится?

Он продолжал стоять. Наклонял голову то на один бок, то на другой, как большой любопытный пес. Маленькие темные блестящие, как бусины, глаза подозрительно рассматривали меня, а крылья взволнованно приподнялись над спиной.

Я подошла ближе и медленно протянула руку, стараясь не спугнуть его и заодно не показать своего собственного страха. Зебраш принюхался, шумно втягивая воздух приплюснутыми ноздрями, потом сердито фыркнул.

— Ну-ну, не пенься, — прикоснулась к широкой морде, аккуратно почесала между глаз, потом провела рукой по косматой шее. Вдоль загривка прощупывались жесткие пластины, а на холке торчали два черных шипа, которые я не заметила раньше. Ну и зверь.

Я гладила его по боку, приговаривая всякую ерунду, о том, что он самый умный, самый красивый, самый хороший, о том, как он мне нравится, как мы с ним сейчас будем кататься.

Не знаю, понимал ли зебраш мои слова, но слушал очень внимательно. Спокойный дружелюбный тон, ласковое прикосновение действовали на него, как на любое другое животное. Он притих, перестал хлестать хвостом из стороны в сторону и даже, по-моему, начал тихо урчать от удовольствия, особенно когда чесала его за ухом.

— Давай покатаемся? — доверительно в глаза заглянула, потрепала по загривку и пошла за седлом.

Приноровить его на спине у чудовища оказалось непросто. Я и так пробовала, и эдак, крутила его по-всякому, пытаясь разобраться в причудливой конструкции, в это время зверь терпеливо стоял, переминался с ноги на ногу.

Наконец, я сообразила накинуть две петли на шипы на холке, крылья, от которых никакого толку — на них не то, что не взлетишь, даже мух нормально не разгонишь — заправила в специальные прорези по бокам, затянула подпругу под круглым брюхом. Потом пришла очередь недоуздка. Справиться с ним оказалось проще — просто накинула на голову, и кожаные тесемки послушно легли на нужные места.

Я отвязала веревку от забора, стащила ее с зебраша и небрежно откинула в сторону. Он позволил мне неуклюже закарабкаться к себе на спину, лишь недовольно фыркнув, когда я сильно потянула его за жесткую полосатую шерсть.

— Прости, — потрепала его по шее, — я к обычному седлу привыкла, а что делать с тобой не знаю. Поехали что ли?

Дернула поводья. Животное по-прежнему стояло на месте, громко щелкая челюстями в тщетной попытке поймать комара.

— Вперед! — ударила пятками по бокам.

Снова нет результата. Теперь он чесал живот одной из задних лап, его тело изогнулось дугой, и мне пришлось припасть ниже, чтобы удержаться на нем. В попытках сохранить равновесие я ухватилась за одно из кожистых крыльев и дернула за него. Зебраш тут же зарычал, взвился на дыбы, а потом ринулся прочь из загона, сквозь приоткрытую дверь.

— Мамочка! — завопила дурным голосом, цепляясь за него изо всех сил.

Шестилапое туловище при беге извивалось из стороны в сторону, и у меня было такое ощущение, будто я скачу верхом на безумной гусенице. Приноровиться к странному ходу зверя у меня не получалось. Я сползала то в одну сторону, то в другую, все силы уходили на то, чтобы удержаться наверху и не свалиться ему под ноги.

— Снимите меня отсюда! — прокричала, проносясь мимо Барсона, который с безмятежным видом наблюдал за происходящим вокруг него бедламом. Конечно, он не услышал, только одобряюще кивнул при взгляде на меня и показал большой палец. Ему и невдомек было, что я на грани провала.

— Спасите! — прохрипела, пролетая мимо трибуны с гостями. Они почему-то радостно хлопали, и явно не спешили мне на помощь.

Зебраш бежал как заведенный, снова впав в какой-то транс.

— Стой! — заорала, пытаясь натянуть поводья и остановить его.

Куда там! Бежал, как и прежде.

— А ну-ка остановись, чудище полосатое! — поводья бросила и вцепилась в шерсть, надеясь хоть так его пронять.

Толку ноль. Зверь не реагировал ни на крики, ни на дерганье шерсти и крыльев. Просто бежал, будто в этом был весь смысл его жизни. Мы сделали круг по двору и пошли на второй заход. И вот я снова пролетела мимо Барсона и ликующих трибун. Меня трясло и швыряло из стороны в сторону. Руки затекли и соскальзывали с шерсти, ноги дрожали от напряжения и с каждым мигом все труднее становилось удерживаться верхом.

Я припала к короткой шее, с трудом дотянулась до круглого уха и вцепилась в него что есть мочи:

— Если ты сейчас же не остановишься, я тебя сожру! Всего целиком! — прорычала, выкручивая ухо.

Зебраш взревел от боли, взвился сначала на дыбы, а потом взбрыкнул задними конечностями, выкидывая меня из седла.

Я приземлилась удачно: сгруппировалась, перекатилась и в конце растянулась на утоптанной земле, отплевываясь от пыли и глядя в яркое голубое небо. Зверюга подошла ко мне, но вместо того, чтобы наброситься и растоптать, обиженно ткнула носом в плечо.

— Прости за ухо, — потрепала его по морде, — мне надо было как-то тебя остановить.

Он снова фыркнул, тряхнул головой и весело посеменил прочь, к сараям, явно решив, что на сегодня с него достаточно всеобщего внимания.

В тот же миг надо мной возникла обеспокоенная физиономия распорядителя отбора:

— Ты как? Цела?

— А что со мной станет? — села с кряхтением, потирая ушибленный бок. Пара больших синяков мне обеспечена.

— Болит?

— Жить буду, — отмахнулась, все еще не веря, что этот кошмар закончился.

***

Он протянул мне руку и помог встать.

Н— Спасибо, — кое-как отряхнулась, потерла ушибленный бок, смахнула с лица растрепанные волосы. — Как у остальных? Все справились?

— Никто еще не справился. Ты первая.

— Правда, что ли? — встрепенулась я, осматривая по сторонам.

— Твое испытание закончилось. Можем пройтись, — распорядитель сделал приглашающий жест.

— С удовольствием.

Во дворе творилось нечто невообразимое. Разномастное зверье бесновалось в загонах, рядом, заламывая руки от отчаяния, метались бедные всклокоченные, чумазые невесты. Кому-то удалось лишь приблизиться, кому-то накинуть седло, но ни одна из них и близко не подошла к моему результату.