Целительница подхватила свою пациентку на руки, всучив Ане старый мутноватый стеклянный фонарь. Горящая внутри толстая свеча давала не так много света, но позволяла хоть как-то видеть дорогу. Наконец они отправились в путь.

* * *

Шли в молчании. Каждый думал о чём-то своём, а ласкета просто спала, обняв новорождённых. Аня то и дело спотыкалась о камни, кочки или корни. Судя по тому, как порой тихо чертыхалась Рута, и ей приходилось несладко. Но в остальном, не считая хруста сухих сучьев под ногами, шелеста древесных крон от ветра и попискивания иногда просыпающихся малышей, вокруг царила первозданная тишина. Аню всё время клонило в сон.

Наверное, поэтому шум и свет впереди показались ей не вполне реальными.

– У них там что, праздник? – проворчала Рута. – Ну-ка… – Она открыла дверцу фонаря и задула свечу.

– Ой…

– Ничего. Сейчас глаза привыкнут. Пойдём на свет… Мало ли что там у них.

Аня подумала, что зря Рута волнуется. Даже если у ласкетов праздник, они никому не помешают. Наоборот – вернут в племя роженицу с детьми. Это ведь тоже радость.

Правда, оказалось, что ласкеты ничего не празднуют. На поляне под «висячей» деревней чувствовалось напряжение. Два племени, если не полностью, то по крайней мере все боеспособные мужчины, собравшиеся там, были настроены явно враждебно, хотя в ход шли пока только слова. Аня поняла, что начало «беседы» они пропустили, но выходить из-за кустов, служащих им укрытием, Рута не спешила. Девочка, поколебавшись, тоже осталась в тени деревьев.

Крупный седой белькар, опирающийся на резное копьё с широким остриём, в котором Аня узнала отца Нарсу, зло прищурился:

– Ты переходишь границы, Тэкеш! Мы ведь можем уладить дело по старинке, сам знаешь.

– А ты не угрожай, – издевательски растягивая слова, проговорил знакомый по переговорам Руты ласкет с перьями на плаще. – Вы нам тоже наших воинов за так не возвращаете. На сей раз повезло нам, а у вас не на кого обменивать.

– Ну понятно! – Рута уверенно шагнула в круг света, зашуршав кустами.

Аня немного замешкалась, но последовала за ней.

Взоры присутствующих тут же обратились к ним.

– Целительница… – не слишком довольно буркнул главный ласкет. – Тебя здесь не ждали.

Аня услышала своё имя, шепотком пробежавшее среди белькар.

– Естественно! – весело и зло хмыкнула Рута. – Как лечить кого – так все к «лесной ведьме» бегут, а как здоровы – так «шла бы ты мимо». Так?

Кажется, Тэкеш смутился, но ответил с не меньшим апломбом:

– Это дело между белькарами и ласкетами. Ты здесь ни при чём!

Несколько воинов с обеих сторон согласно загалдели.

– Прости их, целительница! – жестом остановив соплеменников, сказал главный белькар. – Ты всегда желанная гостья. Особенно сейчас, когда жадность Тэкеша зашла слишком далеко.

– А ты умён, Кахет. Учись, Тэкеш, – криво ухмыльнулась Рута. – И как же далеко зашёл предводитель ласкетов?

Эскита, несмотря на шум голосов, всё ещё спала, поэтому целительница, видимо, решила пока ничего о ней не говорить. Хотя Аня заметила, как в свите вождя ласкетов молодой воин не отрывал глаз от свёртка на руках Руты.

– Не впутывай её! – почти зашипел Тэкеш, но Кахет лишь довольно оскалился. Удача, похоже, теперь была на его стороне.

– Вчера пленили одну из наших лучших воительниц, – начал он, несмотря на взбешённый взгляд противника. – Так получилось, что в последние месяцы мы не воевали с ласкетами и у нас не было их пленных. Поэтому, вместо того чтобы обменять, как водится, одного воина на другого, вероломный Тэкеш покусился на наши земли. Мы и так живём на границе страны Вит. Мои соплеменники уходят раздобыть пропитание, и многие не возвращаются. Если забрать у нас и эти земли, нам придётся сгинуть в Нордлиге или уйти в дикие земли, где живут чужие, враждебные племена.

– Тэкеш вконец обнаглел, – процедил стоящий рядом с вождём белькар, в котором Аня узнала Аске. Странно, как она его раньше не заметила.

– Это так? – вскинула бровь Рута, обращаясь к предводителю ласкетов.

– Мы хотели только земли за рекой, – поморщился тот. – Никто не собирался совсем прогонять этих орехолюбов.

– Ну что ж. Опустим вопрос, почему вы вообще напали на белькару, – прервала Рута готового было что-то возразить Тэкеша. – Опустим, я говорю! Кахет, ваша беда поправима. По негласному закону лесного народа пленных убивать запрещено. Ведь так?

Кахет кивнул, не понимая, куда клонит целительница. Зато Аске нахмурился.

– Так вот, – продолжала Рута, – откажитесь выкупать соплеменницу… – Она не договорила – её прервал недовольный ропот в рядах обоих племён. – Пока откажитесь, – целительница сделала ударение на первое слово, перекрывая гул толпы. У неё на руках проснулось семейство ласкетов, но Эскита пока мало что понимала, кроме того, что придётся немного подождать. – Ласкеты ничего ей не сделают до тех пор, пока вы будете охотиться за кем-нибудь из них, чтобы совершить равноценный обмен.

И тут поднялась целая буря.

– Вождь! Разве мы станем слушать ведьму?! – кричал какой-то высокий ласкет с ножами за поясом.

– Мы должны забрать Нарсу сейчас! – настаивал Аске.

– Ну-ка, цыц! – рыкнула Рута, и гомон тут же смолк. – Я принесла Эскиту. И твоих внучек, вождь. Забери их, а дальше разбирайтесь сами. Я уже слишком стара, чтобы по ночам ругаться с лесной мелочью.

Она поставила на землю ласкету с детьми. Молодой воин, поедавший их глазами, тут же вышел из-за спины вождя и чуть ли не бегом направился к своей семье.

Вот и всё. Сейчас все разойдутся, и белькары будут ловить ласкетов, чтобы выкупить Нарсу… Стоп, а почему Эскита молчит?

– Мне сказали, – Аня, удивляясь собственной смелости, повысила голос, – что ласкеты помнят свой долг.

Эскита застыла, не дойдя пары шагов до мужа.

– О чём говорит эта девчонка? – раздражённо спросил Тэкеш, которого и так уже постигла неудача в переговорах.

Теперь все взоры обратились к ласкете.

– Не тебе бы об этом напоминать, – шерсть на загривке Эскиты вздыбилась. – Но я и правда в долгу перед тем белькаром. Отец, жизнь твоих внучек стоит того, чтобы обменять на неё белькару?

– О чём ты говоришь?!

– Её соплеменник спас нам сегодня жизнь. Он ранен и не может быть здесь. От его имени я прошу освободить пленную белькару.

– Ты лишилась рассудка?! – муж Эскиты был удивлён и возмущён не меньше её отца.

– Не знаю, что с моей дочерью. Может, она сошла с ума, но… – начал было Тэкеш.

Его прервал Кахет:

– Возможно, всему лесу нужно узнать, что значит долг для вождя ласкетов? – насмешливо произнёс он. – Или ему просто плевать на собственную дочь и внучек?

– Доказательства?! – хрипло