Лару за портьерой трясло на грани обморока.

– Нет уж, уволь! – каркнул ворон, хоть и знал, что Андреас его карканье не поймёт.

Снова захлопали крылья. Стукнула дверь.

Выждав минуту, Лара высунула нос из своего укрытия, но дверь спальни опять заскрипела. Пришлось вернуться назад.

«Видно, котяра переоделся и теперь спускается вниз».

Услышав разговор в гостиной, она воровато подбежала к лестнице. Чуткий нос уловил запах табака.

– Это что такое? – донёсся до Лары заинтригованный голос Козетты.

– Трубка с табаком, – объяснил Андреас. – Её надо курить.

– Дай попробовать.

– Бери.

Не прошло и минуты, как Козетта хрипло закашлялась.

– Гляди не переусердствуй, а то молоко будет горчить, – съязвил Андреас.

– И не стыдно тебе? – пробасила та. – Дай сюда! А ты себе другую трубку достанешь.

– Угощайся. Я целый набор купил.

Козетта шумно выдохнула и заговорила:

– Я вот чего не пойму. По звериным годам мы с тобою ровесники, а выглядишь ты немногим старше Лары. Как такое может быть?

– Это, наверное, оттого, что у тебя жизнь тяжёлая была, а мы, коты, – народ привольный.

«Как же, привольный», – с сомнением подумала Лара и крадучись побежала на третий этаж к одной из гостевых комнат.

И тут обнаружилась крайняя неприятность – если прежде все двери распахивал ворон, схватившись лапами за ручку, то теперь ей предстояло открыть дверь самой. А как её откроешь, если она открывается наружу, и толкнуть её нельзя?

«Самое обидное, что даже ругать некого. Ведь сама же, сама наколдовала позавчера эти треклятые двери!»

Лестница этажом ниже отозвалась знакомыми шагами.

«Не дай бог он решит подняться сюда!»

В отчаянии Лара поставила лапу между дверью и косяком и, выпустив когти, просунула их в щель так глубоко, как могла. Зацепив когтями дверь, Лара начала с усилием тянуть её на себя – та сдвинулась, но тяжело и медленно. Пришлось изловчиться, протиснуть в расширенную щель всю лапу и ухватиться за край двери, не переставая подтягивать её к себе.

«Хоть бы лапу не прищемить!»

Дверь поддалась – и Лара наконец проникла в комнату. Оглядев своё временное пристанище, она проверила, все ли пострадавшие когти на месте.

– А давай устроим здесь наш штаб?

Лара выгнулась от испуга и встала боком, готовая обороняться, хвост при этом распушился сам собой. Только увидев на пороге ворона, она пришла в себя. Хвост сдержанно собрался.

– Не подлетай так внезапно, пожалуйста!

– Слыхала, чего он мне предлагал?

– Слыхала, и у меня от страха чуть ноги не отнялись, – призналась Лара.

– Почему?

– Потому что я бы на твоём месте согласилась.

– А я на своё место не жалуюсь, – самодовольно каркнул ворон.

– Спасибо тебе, Крэх. Когда со мной случилась беда, я и не надеялась, что найду в этом доме союзника.

Тот торопливо отвёл глаза.

– Нам лучше меньше говорить, когда он дома. Спрячься под кровать. Я завтра к тебе прилечу.

Отныне в особняке жил мужчина, бывший раньше котом; женщина, бывшая раньше козой; мальчик, бывший раньше козлёнком, и кошка, бывшая раньше человеком. Иногда залетал старый ворон, бывший раньше… молодым.

Чтобы её не нашли, Лара ночевала в разных комнатах на третьем и четвёртом этажах. Питалась тем, что приносил Крэх, а также остатками обильных трапез Андреаса и Козетты, если осмеливалась добраться до столовой.

Каждый день Лара делала множество открытий. Во-первых, её когти часто застревали в шторах и коврах. Чтобы высвободиться, ей приходилось сосредоточенно втягивать крючья в себя. Это было благоразумнее, чем вырывать их, рискуя оставить в ткани половину когтей, но требовало такого непривычного напряжения фаланг, что она обходила стороной все так некстати наколдованные шторы и ковры.

Во-вторых, оказалось, что можно спускаться даже с порядочной высоты, если, скользя по вертикальной поверхности, полпути проехать на собственных лапах, а потом спрыгнуть вниз, достигнув безопасного расстояния до пола.

В-третьих, хвост – это не только магнит для пыли, но и полезный балансир при прыжках. В остальном же хвост казался Ларе отдельным существом, который стал частью её тела по какому-то недоразумению. Он бился, опускался, дрожал и задирался вопреки желаниям Лары, хотя на самом деле следовал малейшей перемене её настроения. А так как настроение у Лары в последнее время было безрадостным, дёргался он постоянно.

В отличие от неё, Андреас жил как король. Он редко колдовал нужные ему предметы. Вместо этого он превращал золу в деньги и ездил в Кемниц их тратить. Лара считала его мотовство неоправданным риском и безответственностью, хотя ей и Крэху такие отъезды были только на руку.

Однажды враг уехал, забыв запереть спальню.

Войдя в свою бывшую комнату, Лара осмотрелась. Уют светло-голубой девичьей спальни нарушала разбросанная повсюду мужская одежда.

«Для кого я гардеробную устраивала – непонятно, – нахмурилась она. – Неужели трудно отнести свои вещи в отведённую для них соседнюю комнату?»

На кушетке так и лежало лавандовое платье, которое снял с неё Андреас в последний вечер её человеческой жизни.

– Уж это точно мог бы отнести в другое место, – пробурчала Лара.

Через полчаса обыска ворон горестно каркнул:

– У меня есть одно нехорошее подозрение.

– Какое? – спросила из-под кровати Лара.

– Боюсь, что Андреас следует примеру твоей бабки и каждый день прячет книгу на новое место.

– Не-е-е-ет, – простонала та.

– Это значит, нам придётся каждый день незаметно обшаривать весь дом. И ключевое слово здесь – незаметно.

– Четыре этажа. Четыре этажа, Крэх… – сокрушалась Лара, вылезая из-под кровати.

– Нам остаётся лишь надеяться на счастливый случай.

– Если бы я знала, что от этого будет зависеть моя жизнь, клянусь, я бы ни за что не увеличивала дом до четырёх этажей! – распалялась она. – Я бы снесла к чёртовой матери чердак, отсекла бы все лишние комнаты и разнесла бы в щепки всю мебель!

– Лара, хватит мечтать. За работу!

Снизу раздался стук входной двери.

– Враг вернулся, – прошипела Лара. – Чтоб его.

Прошло два дня, в течение которых бывший кот никуда не отлучался, а Лара пряталась на четвёртом этаже, замирая от всякого шороха.

– Нам сопутствует удача! – объявил ворон, влетая в очередную комнату, которую она облюбовала. – Козетта с сыном ушли гулять, а Андреас до вечера уезжает в Кемниц – я слышал, как он хвастался Козетте. Во время своей прошлой поездки он познакомился с какими-то дворянами, и его пригласили на обед.