10. Никогда не давай согласия на тест на установление отцовства.

Утром в понедельник я проснулась и почувствовала легкий и приятный мандраж предвкушения. Тут же я ощутила, как из меня что-то капает. У меня начались месячные. Как типично. Все-таки придется мне по совету Рути надеть те самые трусы. Жизнь женщины можно проследить по состоянию ее трусов. Менструации, отсутствие менструации, молочница, выкидыши: обо всем можно узнать благодаря нижнему белью. Трусы в моей жизни столь всесильны, что у меня даже есть специальные «счастливые» трусики — красные атласные бикини, сзади украшенные ленточками. Я почувствовала знакомую тупую боль внизу и, переведя взгляд, увидела неприятную выпуклость набухшего живота.

— Ну спасибо, — обратилась я к Богу, в которого верю, только когда мне не везет.

Когда я зашла в комнату к Китти, она с виноватым видом шарахнулась прочь от шкафа.

— Ты чего там прячешь? — поинтересовалась я.

— Ничего, — соврала она.

Ей еще только предстоит обрести в подарок на тринадцатилетие от матушки-природы такую черту, как скрытность. А пока Китти можно читать, как открытую книгу.

Я поглядела на нее своим «не-вздумай-от-меня-ничего-прятать» взглядом.

— Я купила лифчик, — мгновенно созналась Китти. До допроса с пристрастием в ее случае, видимо, никогда не дойдет.

Лифчик оказался маленьким и розовым, на чашечке были вышиты крошечные красные розочки. Я взглянула на дочь, на ее детское тело с плоской грудью и детское личико; когда я обняла Китти, в глазах у нее стояли слезы.

— Ну зачем так торопиться, крошка?..

— Все уже носят лифчики, кроме меня. Как же меня бесит, что у меня совсем не растет грудь, — пожаловалась Китти.

— Знаю, заинька. Я сама такой была. — Как у всех остальных девочек, моим первым лифчиком стал крошечный «Лаки Чек» в пурпурную полоску. Размер — двадцать восемь АА. Посередине было треугольное отверстие, чтобы просунуть палец и поправить лифчик.

Мы постоянно одергивали свои бюстгальтеры — во-первых, чтобы показать миру, что они у нас есть, а во-вторых, чтобы они не задирались на шею из-за полного отсутствия груди.

Семь жизненных стадий женщины: лифчик, месячные, дефлорация, секс, свадьба, дети, менопауза. Ну и конечно, неизбежная восьмая стадия — смерть.

Я поцеловала Китти, разрешила ей надеть бюстгальтер и отвезла ее в школу. Другие мамаши у школьных ворот меня не заметили, как, впрочем, и всегда. Я уже подумывала, уж не заколдовали ли меня — стоило мне вступить на территорию школы, я словно становилась невидимкой. Одно из двух: либо я правда невидима, либо я превратилась в ту толстую некрасивую девочку, с которой никто не хочет играть в песочнице. Остальные мамы стояли, собравшись в кружки, болтали и смеялись, но мне в их компанию было не просочиться. Они постоянно окрикивали друг друга: «Сегодня пьем кофе, как всегда!» или «Не забудь, дочка Молли сегодня придет к вам в гости». Я членом этого клуба не являлась, но пока еще не выяснила почему.

— Ведь бывает так, что иногда человек тебе почему-то нравится или не нравится? — спросила Рути, когда мы однажды обсуждали других мамаш и пытались выяснить, почему чувствуем себя рядом с ними не в своей тарелке.

Я кивнула.

— Просто они нас ненавидят. Почему и за что, я не знаю. Но это факт.

— Но мы же вполне милые, нет? — удивилась я.

— Да нормальные мы. Просто другие. Нам есть о чем еще беспокоиться, помимо того, готов ли костюмчик Джимми или нужно ли малышке Софи поддеть еще одну маечку, ведь она сегодня кашляет. Мы не такие родители, как они.

— То есть наш пофигизм умаляет их родительские достоинства? — уточнила я.

— Ага, и это их страшно бесит. Тут ведь все соревнуются. Чтобы они были правы, мы должны быть абсолютно не правы.

Но мне все еще хотелось нравиться другим родителям, и я подлизывалась, чтобы меня приняли в компанию. При этом я, исключительно ради развлечения, подсчитывала, сколько мамаш проигнорируют меня в течение одного дня. В то утро моя невидимость достигла такой стадии, что мама Молли споткнулась, пытаясь пройти сквозь меня. Мама Анны начала было мне улыбаться, но, опомнившись, поджала губы и остановилась, прежде чем улыбка прошла долгий путь от растянутых губ до смешливых морщинок у глаз.

По пути домой я увидела Сэмми — он беседовал с Дамой-с-голубями. Они сидели на ступеньках перед ее домом с таким видом, словно были знакомы долгие годы. Сэмми легко заводит друзей, зачастую среди очень странных людей. Перила крыльца украшали разноцветные лоскутки ткани. Дама, как всегда, сидела широко раздвинув ноги — видимо, хотела продемонстрировать прохожим, какое у нее чистое белье. Может, безумие оградило ее белье от обычных «женских» пятен? Я все никак не могла выкинуть Даму из головы и почему-то чувствовала себя виноватой.

— Нет, русские Иваны не в моем вкусе, — заявила ПП, болтая со мной по телефону. — Все эти даго[12]скорее тебе по душе.

Да, политкорректностью ПП не отличалась.

— А что же ты тогда с ним пришла? И куда делся твой Джереми-о-мой-Джереми?

— Джереми пару дней не было в городе. А у меня потребности, — объяснила ПП.

— И ты его трахнула? — как бы между делом спросила я.

— Ивана? Нет, ты что, он же женат.

ПП никогда не спит с женатыми мужчинами. Это ее единственное правило — довольно нелогичное в свете ее обычного поведения, но в данном случае оно меня обрадовало. ПП — истинная ведьма, и, если бы ей захотелось, Иван прыгнул бы к ней в койку как миленький.

— Сегодня я встречаюсь с Джереми, — продолжила ПП. — Пойдем на премьеру фильма. Кстати, Джесси у вас поживет пару дней, так что ты попроси Беа, пусть заберет ее вместе с Китти из школы. Я потом заеду на неделе. Ну, мне пора!

— Ладно, я за всем прослежу, — пообещала я, вешая трубку.

Прежде чем отправляться на встречу с Иваном, мне предстояло сделать еще одно дело — решить, что я совру мужу. Вмешивать своих друзей в это дело мне не хотелось, а куда еще я могла отправиться в шесть вечера в понедельник? Я раздумывала над этой проблемой в ванной, нанося последние штрихи макияжа, когда вошел Грег. Чувствовала я себя стройной и чертовски соблазнительной, а от голода еще и немного ослабла, и у меня кружилась голова.

— Отлично выглядишь, — заметил Грег.

Я сделала вид, будто падаю в обморок от удивления.

— Ха-ха, как смешно, — съязвил он. — Вот видишь, я все-таки на тебя смотрю.

Он поднял сиденье унитаза. Меня так достало, что они с Лео постоянно промахиваются мимо цели, что на внутренней стороне крышки я нарисовала мишень. Дай мужчине мишень, и он обязательно будет в нее целиться; к счастью, времена «досадных промахов» в нашей семье остались в далеком прошлом.