Напрасно они радовались. После того как черепаха была испечена и с большим трудом извлечена из панциря, ее мясо оказалось полусырым, пропахшим тиной, и к тому же его было так мало, что оно никак не могло насытить двух взрослых людей и собаку.

– Это все? – разочарованно спросила Морин, обгладывая косточку.

– Пока да, – ответил Быков. – Думаю, небольшое воздержание пойдет тебе на пользу.

– Намекаешь на то, что я слишком полная?

– Нет, фигура у тебя – что надо.

– А, понимаю! Ты хотел бы сделать из меня монахиню.

– Ну зачем же впадать в крайности? – уклончиво пробормотал Быков, не отвергая, впрочем, последнего утверждения.

Пока Морин отдыхала, забросив ноги на кривой ствол дерева, он сделал несколько неплохих снимков. Пленочный фотоаппарат, найденный в палатке на плато, позволял Быкову заниматься любимым делом даже в столь непростых условиях. Он надеялся привезти из путешествия достойную подборку фотографий, которые будут иметь спрос на международном рынке. Как ни крути, а поездка в Южную Америку пробила серьезную брешь в его бюджете.

Возвращаться в болото не хотелось, но пришлось. На этот раз им предстояло пересечь затон из илистой черной воды не менее ста метров шириной. Прежде чем залезть туда, Быков срубил мачете шест, с помощью которого можно было не только ощупывать почву под ногами, но и вытащить друг друга из болота, если, не дай бог, один из них провалится. Сам Быков собирался пользоваться копьем, обращенным наконечником вверх, шест же торжественно вручил Морин.

– А вдруг тут кто-нибудь водится? – неуверенно проговорила она, вглядываясь в черно-серую воду. – Какие-нибудь особенные болотные пираньи… или электрические скаты… или другие монстры…

– Пока что нам не попадалось никого опаснее пиявок, – ответил Быков, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и уверенно. – А еще я обжег руку листьями. – Он посмотрел на ладонь, покрывшуюся волдырями. – В остальном все идет гладко.

В голове у него тут же зазвучал залихватский голос, пропевший: «А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо!»

Быков не стал объяснять эту шутку англичанке, а просто зашагал вперед. Бадди, устроившийся у него на закорках, поверх рюкзака, испуганно заскулил. Палатку же пришлось нести Морин.

Медленно и осторожно они продвигались к ближайшему острову, который вполне мог оказаться мысом, выступающим в болото. На прогалине, заполненной илистой жижей, почти не было деревьев, и путешественники могли видеть все, что происходит вокруг. Но основное внимание Быкова было сфокусировано на ближнем секторе обзора.

Половину пути они проделали в молчании, слыша лишь шумное дыхание друг друга. Вдруг Морин вскрикнула. Быков резко обернулся. Бадди, сидевший на его рюкзаке, плюхнулся в воду. Но Быкову было не до него. Морин, отшатнувшаяся от болотного пузыря, упала на бок и теперь тонула, увлекаемая на дно тяжелым рюкзаком.

– Спокойно! – крикнул Быков, протягивая ей копье тупым концом вперед. – Хватайся. Не барахтайся, просто держись и подтягивайся.

Морин, не поддавшись панике, четко проделала все, что от нее требовалось, и вскоре приняла вертикальное положение.

– Молодец! – сказал Быков.

– Я думала, что утону, – призналась она, отплевываясь. – И, знаешь, вся прошлая жизнь не пронеслась у меня перед глазами. Я просто оцепенела от ужаса, вот и все. И подумала: никакого перерождения не существует. Иначе почему бы мы так боялись смерти?

В ее утверждении было рациональное зерно.

– Следует подробнее остановиться на этом моменте в нашей книге, – сказал Быков. – Нужно было сфотографировать тебя, прежде чем вытаскивать. Душераздирающий момент! Мой соавтор на волоске от смерти!

– Это значит, что ты согласен быть моим соавтором?

Перепачканное лицо Морин просияло.

– Насколько позволит мой английский язык, – скромно ответил Быков.

– Могу констатировать, что здесь у тебя определенный прогресс. С каждым днем ты говоришь все лучше и лучше.

– Благодаря тебе, Морин. Непосредственное общение с носителем языка – незаменимая практика.

– Чем теснее общение, тем больше успехи, Дима.

Не успела отдышаться, а уже опять на флирт потянуло! Придав лицу суровое выражение, Быков кивнул, указывая вперед:

– Пойдем. Пока мы тут болтали, Бадди успел выбраться на сушу.

– А ведь он мог утонуть, – заметила Морин, осторожно двигаясь в кильватере.

– Не смирился, сопротивлялся, вот и не утонул, – бросил Быков через плечо.

– А тот несчастный, который умер от дизентерии… Мы даже не поинтересовались, как его звали. Никто не узнает, где он и что с ним приключилось.

– Ошибаешься. Я прихватил его документы. Теперь главное самим куда-нибудь добраться. Все-таки напрасно я взял тебя с собой, Морин…

Кряхтя от напряжения, Быков вскарабкался по крутому откосу. В тот момент, когда он, распрямившись, принял позу самого неустойчивого равновесия, его едва не сбил с ног Бадди, бросившийся ему на грудь. Сперва Быков решил, что таким образом пес выражает свою радость, но потом понял, что с кокером что-то не так. Бедняга весь трясся и норовил спрятать голову под рукой хозяина.

Посмотрев вперед, Быков опять едва не упал – на сей раз от неожиданности.

– Не двигайся, Морин! – процедил он, медленно отступая.

Примерно в двадцати шагах от него находилось молчаливое чудовище, о котором было написано так много правды и неправды, что уже нельзя было отличить одно от другого, – удав.

Быков не сразу понял, с чем или с кем имеет дело. Сначала он увидел странную конусоподобную массу, из которой торчал тонкий отросток с маленькими блестящими глазками. Только после того, как отросток качнулся в сторону Быкова, он осознал, что это проделала гигантская змея, вытянувшая шею. «Черт, сейчас он меня загипнотизирует, – отстраненно подумал Быков, медленно опуская пса на землю, чтобы не мешал обороняться. – Неужели это правда? Неужели я утрачу контроль над собой и отправлюсь прямо в пасть этому холодному чудищу? Как кролик…»

Удав снова качнул головой, но с места не сдвинулся; можно было рассмотреть, как вытягивается и сокращается его туловище при дыхании. Быков отдал себе команду отступать, но ему не пришлось этого делать. Огромная змея легко вытянулась метров на десять в длину и заскользила прочь, ломая ветки. Быков машинально двинулся следом за ней, держась на благоразумном расстоянии от хвоста, который мог бы переломать ему кости одним ударом.

На земле лежало задушенное животное, похожее на нутрию. Удав решил бросить добычу, не вступая в схватку. Может быть, был сыт, а может, просто не захотел связываться с человеком. Кто знает, что за мысли бродят в плоской змеиной голове? Да и какой смысл об этом гадать?

– Морин! – весело крикнул Быков. – У нас есть ужин. Собирай ветки для костра. Тебя ждут превосходные отбивные!