– Всё, что только изволите, батюшка! Всё вмиг принести вам прикажу! Стол самый лучший велю для вас белой скатертью сейчас же накрыть. А может, горячей медовухи?

– Не части! – кисло поморщился протоиерей. – Ты сам-то кто такой здесь будешь?

– Андрюшкой меня кличут! Хозяин совсем недавно поставил меня к себе в помощники!

– Ты мне лучше вот что скажи, Андрюшка! Сюда накануне рыжебородый верзила в красной косоворотке со своим другом захаживали?

– А как же, батюшка! Комнату они изволили снять у нас наверху. Попросили принести вина…

– Так где, ты говоришь, их комната будет?! – нетерпеливо перебил священник и быстро пошёл к лестнице.

«Помощник хозяина» кинулся за ним следом. Подхватил протоиерея под руку, стал помогать ему подняться по крутой лестнице, но на полпути внезапно остановился.

– Ты чего это встал-то? – пробурчал недовольным голосом святой отец, остановился и сурово нахмурил брови. – Ну, говори, что там у них делается!

– Так у них тама это… молодая девица, значит, в одной комнате с ними двоими. Они, батюшка, там того… этого… значит, – скромно потупив глаза, ответил «помощник владельца» постоялого двора.

– Что значит «того-этого»?! – покраснел от злости протоиерей. – Я им сейчас покажу «того и этого»! Всем чертям враз тошно станет! Ишь, развёл тут богохульное заведение! Я тебя самого на дыбу отправлю за потакание срамным делам!

Священник от злобы чуть не исходил дымом. Казалось, что ещё мгновение и – загорится ярким пламенем от переполнявшего его возмущения. Грозно сверкнув глазищами, он повернулся и чуть ли не побежал наверх по лестнице, придерживая длинные полы ризы.

– Сюды, пожалуйте, батюшка! Сюды!

«Помощник» хозяина постоялого двора быстренько догнал протоиерея, склонился в поклоне перед ним и услужливо распахнул дверь утлой комнатки. Увиденное там святого отца не успокоило, а напротив – ещё больше разозлило. Прямо на дощатом полу, у ног вальяжно сидящей на кровати девицы, валялись оба его человека. На столе же стояли две пустые бутыли, а третья, наполовину пустая, пристроилась в винной луже между алтарником с оловянной кружкой в руке и его подельником с ещё одной полупустой бутылкой в руке. В комнате стоял устойчивый, специфический запах винных паров да раздавался мощный храп.

– Пошла вон отсюда, блудница-распутница! – крикнул на Марфу протоиерей. – Я с тобой ещё потом поговорю!

Девушка пулей выскочила из комнаты, а святой отец с грохотом захлопнул перед носом «помощника хозяина» дверь. Он ещё раз внимательно осмотрел безмятежно валяющихся на полу подельников, обстановку в комнате, брезгливо поморщился и только тогда наклонился к алтарнику. Попытался привести его в чувство. Ему не терпелось узнать: успел ли тот разобраться со свидетелем убийства. Священник присел на корточки. Стал так и этак теребить за мочки ушей спящего служку; хлестал того по щекам; кричал в ухо, но тот лишь бормотал что-то бессвязное. Святой отец бросил свои попытки привести в чувство алтарника. С негодованием посмотрел на его безмятежно храпящего подельника. От обоих шёл отвратительный запах. Протоиерей снова брезгливо поморщился, но возобновил свою попытку привести кого-нибудь из них в чувство. Внезапно алтарник слабо пошевелил рукой, открыл глаза и с глупой улыбкой на лице уставился на своего наставника да заплетающимся языком произнёс:

– A-а, эт-то ты, святой отец, а я вот… отдыхаю здесь…

– Ты сделал то, что я тебе приказал? – рьяно затряс за грудки священник своего подельника и громко зашипел тому на ухо. – Свидетеля ты убил, идиот?!

– Кто? – с непонимающим видом спросил алтарник.

– Ты свидетеля убил?!

– Н-нет! – ответил подельник и вновь отключился.

– Почему?! – нервно затряс его протоирей.

Но голова алтарника лишь беспомощно болталась из стороны в сторону. Подельник вновь безмятежно уснул. В это время дверь в комнату неожиданно, открылась. Протоиерей резко обернулся. На пороге стоял тот, которого он приказал убить. Приговорённый к смерти «добродушно» улыбнулся заказчику своего убийства, прямо как профессиональный актёр перед камерами многочисленных журналистов на пресс-коференции. За его спиной стояли «помощник» хозяина постоялого двора, он же – Андрей Яковлевич, вместе со своим другом и тоже улыбались. Протоирей оглядел стоящих на пороге людей, и ему что-то стало сильно не по себе от их «добродушных» улыбок. Он ведь сразу признал того, кому ещё вчера отпускал грехи, хотя тот «грешник» был одет вовсе не как сегодня. Протоиерей схватился за сердце и грузно осел на пол.

– Здравствуй, святой отец! – продолжая улыбаться, произнёс Николай. – Как успехи с допросом твоих подельников? Всё ли они тебе успели рассказать про то, как исполнили твой наказ убить меня? Я уже не говорю про то, что они по твоему указу покушались на царя!

Протоиерей закатил глаза и бревном рухнул на пол, старательно изображая обморок, но ресницы его глаз предательски подрагивали. Он понял, чьи это люди.

– Оказывается, какие мы чувствительные натуры! Ты прямо настоящий артист, святой отец! Браво!

Николай пару раз хлопнул в ладони. Затем, не торопясь, скинул на пол скрывающую ферязь хламиду и, вытащив из ножен шпагу, приставил её к горлу протоиерея. У того тут же, как по мановению волшебной палочки, открылись глаза. Они панически забегали из стороны в сторону и протоиерей истерично замахал руками.

– Отвезу-ка я тебя к царю. К нему сейчас как раз князь Ромодановский приехал. Вот ты на дыбе и покажешь им, как красиво умеешь падать.

– Это всё не я! Это не я всё замыслил! Не я! Меня подло заставили под страхом смерти! Я всё скажу!

– Кто тебя заставил? – холодно спросил Николай.

– Это всё придумка бывшего стрелецкого полковника Ивана Циклера! Он ныне думным дворянином пристроился! Но он лишь только шкуру сменил, а нутро своё поганое оставил всё как было! Это он мне угрожал! Он со своими дружками всё организовал, а меня под страхом смерти принудил исполнять свою паскудную волю!

– Проверим! – спокойно ответил сыскарь и спрятал шпагу обратно в ножны. – Вставай с пола, святой отец! Хватит без толку валяться, а то, не дай бог, ещё простудишься, а ты нам пока ещё здоровенький нужен! Сейчас поедем к твоим заговорщикам! Там всё про них мне подробно и расскажешь!

– А эти как? – Протоиерей указал на лежащих рядом с ним мертвецки пьяных подельников.

– Сонное зелье да вино ещё до рассвета на них будут действовать. Мы успеем обернуться, а Марфа послушает из соседней комнаты, как вороги себя ведут! Ежели что – кочергой их по голове хорошенечко огреет, а я их обоих свяжу для надёжности. Правда, Марфушка, присмотришь за нехристями? Кстати, где кочерга твоя?

Щёки у девушки вспыхнули румянцем. Она нахмурила брови, грозно топнула ногой и убежала в соседнюю комнату. Николай же, не обращая внимания на реакцию жены, крепко связал алтарника и его подельника по рукам и ногам. Воткнул им в рот по кляпу, чтобы те не шумели, да закрыл дверь комнаты на замок. Ключи забрал с собой, а настоящему хозяину постоялого двора приказал, несмотря ни на что, не пытаться открыть дверь ворогам. Даже если тати будут кричать и угрожать тому всякими земными и небесными карами.