Оттарабанив, Каролис потянулся к уже снова наполненной Римлянином рюмке. На этот раз выпил и Кокс, а Артур, заглотив содержимое, налил себе и выпил еще.

– Ты серьезно? – не закусывая, спросил. Лиздейка кивнул и очередной раз описал ситуацию.

– Я пойду покурю, – разлив еще по одной и дождавшись, когда все выпьют, объявил Артур. Каролис про себя отметил, что оба друга, хотя и не проявили пока особого энтузиазма, от скептических замечаний тоже воздержались. Решил считать это хорошим знаком.

– Как он? – спросил Уж Саулюса, когда Римлянин отошел достаточно далеко. – На самом деле?

– Лучше, – коротко ответил Саулюс. Потом, вздохнув, добавил. – Только ему давно пора выпустить пар, а то он скоро лопнет. Но в целом – лучше.

– Понятно, – кивнул Уж и наконец-то принялся за свой чай. Каролис, напрасно надеявшийся на какие-то комментарии по теме, поднялся.

– Я составлю ему компанию.

На улице Римлянина не оказалось. И за столом, когда Лиздейка вернулся после перекура, Артура тоже не было. После того, как Лиздейка сообщил, что не встретил Роматиса снаружи, со вздохом поднялся Саулюс:

– Ну я же говорил…

Через пять минут он вернулся уже в компании Артурчика. Римлянин выглядел возбужденным. Его щеки горели сухим румянцем, глаза блестели.

– Ладно, – сев за стол, Римлянин сразу потянулся к бутылке, одновременно начав тараторить. – Скажем, мы согласны. Точнее, нет. Скажем, мы можем быть согласны. Ты выступаешь менеджером команды, да? Так вот. Мне нужен эксклюзивный контракт с федерацией и Олимпийским комитетом. Я буду единственным, кто описывает дела сборной, кому из литовской прессы участники дают интервью. Ну, кроме послематчевых… Единственным… В общем, единственным. Идет? – Он поднял рюмку и вопросительно посмотрел на Каролиса. Тот выдержал взгляд.

– А ты вообще сейчас адекватный? Что принял?

– Амфу, – не стал упираться Римлянин. – Вполне повод отметить. Не суть. Итак?

Каролис перевёл взгляд на второго рекрута. Кокс усмехнулся:

– Ну, Артурчик, конечно, обдолбанный, но ему это никогда не мешало. Спроси у Ужа.

Жильвинас кивнул.

– Это да. А ты, Саулюс, что думаешь?

– Не вижу, что я теряю, – рассудительно ответил Саулюс. – Отпуск мне и тут, и там дадут, если надо будет. Так что, если с требованиями Артура согласитесь – я готов.

– А если нет?

– Если нет… – Саулюс посмотрел на Лиздейку, посмотрел на застывшего с поднятой рюмкой Артурчика, на грустно улыбающегося Ужа… – Нет. Это комплексная сделка.

К-1 поднял свою рюмку.

– Я думаю, всё можно устроить. За удачу!

– За баскетбол! – поднял свою Саулюс.

– За баскетбол! – отсалютовал им кружкой Жильвинас.

– Ура! – подытожил Артур. – Замечательно! Восхитительно! Здорово! Во! Надо радоваться! Надо… Надо веселиться! Надо повторить! Надо подцепить кого-нибудь! Надо отметить! – он рванул из-за стола, уже на ходу бросив сразу всем:

– До завтра!

Лиздейка растерянно проследил за тем, как Римлян исчез в дверях второго, танцевального зала.

– Он в курсе, что это гей-клуб?

Начинался день легко и ненапряженно. С утра Алекс выделил две линии. На одной – женщины медленно перебирали и взвешивали сливы. Ящики, которые Андрей ставил перед ними, уходили за три-четыре минуты. На второй линии шла «быстрая сортировка» персиков. «Быстрая сортировка» – это когда женщина достает из ящика панетку33, поверхностно, не вынимая, осматривает фрукты в ней и ставит на линию. Быстрее, чем со сливами, но зато на линии нет весов и есть место, чтобы поставить по дополнительной паре ящиков перед женщинами. Санаторий. Весь день, конечно, такое продолжаться не будет, но тем больший повод радоваться спокойствию утренних часов. Наслаждаться счастьем.

Да, Заяц был счастлив. Смешно сказать: лидер и активист с детства, выпускник престижнейшей «Высшей школы международных отношений при Вильнюсском Государственном Университете», член совета правления Ассоциации Студентов Литвы, член Партии Русских Литвы, а чуть позже – Партии Труда и уже от них: помощник члена Сейма, он был счастлив, работая в одном из упаковочных цехов графства Кент в Соединенном Королевстве. Любимая жена, не требующая эмоциональной вовлеченности работа, уверенность в том, что можешь купить в магазине всё, что захочется, а в случае необходимости получишь от государства социальную помощь, которая, опять же, не будет казаться насмешкой – что еще нужно для счастья? Разве что…

– Виталя, глянь мои линии, я в туалет отбегу…

После всего неторопливо помыл руки, глядя на свое отражение в зеркале, искалеченном надписью на двух языках: «Вы смотрите на лицо человека, ответственного за соблюдение правил безопасности на рабочем месте». Выбор языков очевиден: английский и польский. Улыбнулся «лицу»:

– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – хотя и «рожей» своей был вполне доволен. В одной из кабинок раздался звук сливающейся воды и в зеркале рядом с ним возник Алекс – начальник секции панеток.

– Ты чего такой довольный и сам с собой разговариваешь? Обкурился на радостях, что жены нет рядом? – Алекс занял место у умывальника. Заяц послал ему через зеркало улыбку:

– Бывает всё на свете хорошо, в чём дело даже не поймешь: а просто очень вовремя посрёшь, ты правильно посрёшь! – пропел на манер песни из старого советского фильма. Алекс фыркнул и, приняв вызов, ответил на пародию цитатой:

– Одуванчик тычет в жопу – ух, какая благодать!.. Где твоя, кстати?

– В Лондон поехала, – завершив водные процедуры, мужчины прошли к осушителям. Заяц заговорил громче, перекрикивая гул вентилятора. – Мы решили, всё-таки поставить родное государство в известность о том, что связали себя узами брака. А то навестим как-нибудь на пенсии Родину – и окажется, что английский брачный сертификат для них недостаточно хорош.

– Это да, с наших стран станется, – кивнул Алекс. Он был русскоязычным латышом Сашей и к Латвии относился ненамного лучше, чем Заяц – к Литве. – Слушай, заказ на киви пришёл, а у меня людей нет. Возьмешь две линии?

Они вышли из туалета и встали возле дверей цеха, облачаясь в халаты. Застегнувшись на все кнопки, Андрей небрежно накинул на голову кепку:

– Да, мой господин! Только шнурки перевяжу.

– Окей, – Алекс открывает дверь цеха. – Третья и четвертая линии твои. Артур уже фрукты подвез, через минут пять начнем. Можешь готовить линии. И вообще – работай, солнце ещё высоко…