1

Спал он и впрямь как убитый. Без сновидений. Уже утром, вдуше, его вдруг осенило – так случается порой после хорошего отдыха, когда мозгеще не забит всякой ерундой. Так вот, Сэм неожиданно сообразил: ведь библиотекавовсе не единственное место, где можно почерпнуть сведения из истории города.Более того, учитывая, что Сэма интересовали сведения о событиях не столь давнихлет, место это было даже и не лучшим. – «Газетт»! – выкрикнул он, смывая сголовы пену.

Двадцать минут спустя он уже сидел в кабинете полностьюодетый и потягивал кофе. Перед ним снова лежал раскрытый блокнот, в котором Сэмнабросал следующее:

1. Арделия Лорц – кто она? Или кем была при жизни?

2. Арделия Лорц – чем она занималась?

3. Публичная библиотека Джанктен-Сити. Перестроена? Когда?Есть ли снимки?

В этот миг у дверей позвонили. Сэм встал и взглянул на часы.До половины девятого, когда он обычно выходил из дома, оставалось всегонесколько минут. Сэм уже решил, что вместо обычного перерыва на чашечку кофезабежит в редакцию и просмотрит старые выпуски. Какие именно? Нащупывая вкармане мелочь для мальчишки – разносчика газет, он продолжал ломать голову надэтим вопросом, когда звонок прозвучал вновь.

– Иду, Кейт! – крикнул Сэм, подходя к двери и хватаясь заручку. – Не пережги мне звон…

Задрав голову, он увидел за занавеской, прикрывавшейпрозрачную панель двери, здоровенную тень, совершенно не походившую на хрупкогоКейта Джордана.

Липкие пальцы ужаса сдавили горло Сэма. Ему не надо былосмотреть на лицо: легкая занавеска не могла скрыть зловещих очертаний до болизнакомой фигуры… и полушинели, конечно. В ту же секунду Сэм ощутил во ртутошнотворно-сладковатый привкус солодки. Он быстро отпустил дверную ручку, новсе-таки – на мгновение – опоздал. Язычок замка щелкнул, дверь резкораспахнулась внутрь, и Сэм отлетел в кухню. Нелепо размахивая руками в попыткеудержать равновесие, он уронил пальто с вешалки.

Вместе с Библиотечным полицейским в прихожую ворвалсяхолодный воздух. Исполин спокойно и не спеша прикрыл за собой дверь. В руке ондержал свежий номер «Газетт», скатанный в трубочку. Приподняв ее, как жезлрегулировщика, Библиотечный полицейский сказал:

– Я принес вашу газету. – голос его звучал как-то глухо,словно доносился издалека или через толстенное стекло. – Хотел расплатиться смальчишкой, но тот почему-то убежал. Куда-то спешил, должно быть.

С этими словами он вошел в кухню. Сэм смотрел на него широкораскрытыми, полными ужаса глазами; точь-в-точь как насмерть перепуганныйРастяпа Саймон на плакате.

Мне все это грезится, подумал Сэм. Либо я вижу кошмарныйсон, по сравнению с которым предыдущий – ничто.

Но это не было кошмарным сном. Точнее, кошмарным – да, но несном. Какое-то время Сэм, правда, еще тешил себя надеждой, что он просто сошелс ума. В помешательстве, конечно, радости мало, но ничто на свете не могло бытьужаснее этого человекообразного чудовища, принесшего с собой леденящий холод.

Дом Сэма, выстроенный по старым образцам, отличался высокимипотолками, однако Библиотечному полицейскому пришлось пригнуться, чтобы войти,да и теперь, в кухне, верх его серой фетровой шляпы почти касался потолка. Аэто означало, что ростом он был выше семи футов.

Одет он был в полушинель цвета свинцового сумеречноготумана. Кожа отливала мертвенной белизной. Лицо неподвижное, точно маска. Этотчеловек не знал ни доброты, ни пощады. Жесткая линия стиснутых губ вдругнапомнила Сэму первое впечатление при виде закрытой двери здания Библиотеки:трещина на лице гранитного утеса. Глаза полицейского были как крохотныесеребристые дырочки, пробитые мелкой дробью. Вывернутые веки воспалены, иказалось, вот-вот начнут кровоточить. Ресницы вообще отсутствовали. Но самоестрашное заключалось в том, что лицо это было до странности знакомо: да, Сэмего уже видел. Сэму уже приходилось ежиться под этим свирепым, пронизывающимнасквозь взглядом, а где-то в отдаленном уголке мозга звучал голос, которыйповторял, чуть шепелявя:

– Пойдем с-со мной, с-сынок… я полит-сейский.Зигзагообразный шрам пересекал его лицо именно так, как и представлял Сэм:тянулся через всю левую щеку, проходил под глазом и исчезал за переносицей.Если бы не шрам, то это и был бы тот самый человек с плаката… Или нет? Сэм небыл твердо уверен.

– Пойдем с-со мной, с-сынок… я полит-сейский. И тут СэмПиблс, звезда «Ротари-клуба»… намочил в штаны. Сэм почувствовал, как горячиеструйки потекли по ногам, но и это показалось ему сущей ерундой. Лишь односейчас имело для Сэма первостепенное значение: у него на кухне находилосьчудовище, причем – и именно это представлялось Сэму самым страшным – лицомонстра было ему знакомо. Он даже не пытался спастись бегством. Такое ему и вголову не приходило. В воспаленном мозгу Сэма замелькали давно забытые видения.Он вдруг снова стал ребенком, мальчишкой, которого застигли (нет, эта книга не«Помощник оратора») на месте преступления. Вместо того чтобы (нет, эта книга не«Любимые стихотворения американцев») удрать, Сэм сложился в три погибели исвалился между двух табуретов, прикрывая голову руками. (эта книга…) – Нет, –еле слышно выдавил он. – Пожалуйста, не надо меня наказывать! Умоляю, нетрогайте меня… Я исправлюсь…

Вот до чего он докатился. Впрочем, это не имело значения –гигант в свинцово-серой полушинели (эта, книга. – «Черная стрела» РобертаЛьюиса Стивенсона) высился уже прямо над ним.

Сэм втянул голову в плечи. Ему казалось, что голова сталавесить целую тонну. Уставившись в пол, он неистово молился о том, чтобы, поднявглаза – если хватит на это отваги, – убедиться: кошмарное видение сгинуло.

– Посмотрите на меня, – прогудел отдаленный голос.

– Нет! – истошно завизжал Сэм и разразился бессильнымислезами.

К охватившему его паническому страху примешалось кое-чтоеще: безотчетный детский страх и ребяческий стыд. За что-то давно забытое,каким-то образом связанное с книгой, которую он так и не прочитал, – с «Чернойстрелой» Роберта Льюиса Стивенсона.

Тюк!

Почувствовав удар по голове, Сэм завопил.

– Пос-смотрите на меня!

– Нет, пожалуйста, не бейте меня! – взмолился Сэм.

Тюк!

Сэм воззрился – со страхом – из-под одеревеневшей руки, и вту же секунду Библиотечный полицейский снова ударил его скатанной в трубкугазетой, Так обычно наказывают безмозглого щенка, напрудившего на ковер.

– Вот, уже лучше, – ухмыльнулся Библиотечный полицейский,обнажив острые зубы, напоминающие клыки.