– И на том спасибо. – вставил Сэм.

– …да и по телефону казались таким растерянным. Я спросилаДейва, в чем дело, но он мне ничего толком не сказал. Так что, кроме обрывковвашего разговора, я ничего больше не знаю. Если, конечно, не считать того, какДейв тогда выглядел. Словно вдруг привидение встретил.

«Нет, – подумал Сэм, – это я встретил привидение. А сегодняутром и нечто еще. Куда страшнее».

– Сэм, я хотела вам кое-что сказать о Дейве. А заодно и осебе. Впрочем, про Дейва вы уже знаете, а вот я…

– Я догадываюсь, в чем дело, – промолвил Сэм. – Видите ли,Наоми, в записке я известил Дейва, что никого не видел, но это неправда. Яискал Дейва и случайно… увидел вас. Только поверьте Бога ради – это случайновышло.

– Я верю вам, – кивнула Наоми. – Но… скажите, Сэм, что свами стряслось? Ваши волосы…

– Что с ними? – резко спросил он. Вместо ответа она порыласьв сумочке и достала пудреницу.

– Сами взгляните.

Сэм посмотрелся в зеркальце, хотя уже точно знал, чтоувидит.

С половины девятого утра он стал седым как лунь.

4

– Я вижу, вы нашли своего друга, – обратилась Дорин Мак-Гилк Наоми, когда та вместе с Сэмом поднялась по лестнице: приложив палец к уголкурта, она снова заговорщически улыбнулась.

– Да.

– И вы не забыли расписаться в книге?

– Нет, – ответила Наоми. – Сэм, конечно, забыл, но ярасписалась за нас обоих.

– И вернули микрофильмы на место? На этот раз «да» ответилуже Сэм. Хотя абсолютно не помнил, поставил ли на место коробочку. Он мечтал ободном – как бы побыстрее сбежать отсюда.

Дорин казалась смущенной. Потирая нижнюю губу, она склонилаголову набок и промолвила, глядя на Сэма:

– И все-таки на фотографии вы выглядели иначе. Только никакне могу взять в толк, что в вас изменилось.

Уже в дверях Наоми ответила ей:

– Он наконец перестал волосы красить.

На улице Сэма разобрал хохот. Настолько дикий инеобузданный, что он согнулся в три погибели. Смех был истерический ивизгливый, но Сэма это не заботило. Со смехом пришло облегчение. Очищение отскверны.

Наоми терпеливо стояла рядом, не обращая внимания ни наСэма, ни на любопытные взгляды прохожих. Она даже поздоровалась с кем-то иззнакомых. Сэм беспомощно приседал и хлопал себя по ляжкам, одновременнокакой-то здравой частичкой мозга сознавая: Она уже видела нечто похожее.Интересно – где? Впрочем, мысль еще не успела окончательно сформироваться, какего осенило. Когда-то Наоми была алкоголичкой, да и потом часто имела дело сзапойными пьяницами. Наверняка она и не такое видывала.

«Сейчас она залепит мне пощечину, – подумал он, покатываясьот смеха при мысли о том, как будет торчать в ванной перед зеркалом, втирая вшевелюру патентованную краску для волос. – Непременно – ведь именно такпоступают с истериками».

Однако Наоми, судя по всему, так не считала. Она стояларядом на солнышке и терпеливо дожидалась, пока Сэм овладеет собой. Наконецприступы безудержного хохота затихли, уступив место тихому поскуливанию. Вбоках у Сэма кололо, а по щекам катились слезы.

– Теперь вам лучше? – участливо спросила Наоми.

– О, Наоми… – начал было он, но тут же вновь покатился сосмеху. – Да… Гораздо лучше. Небо и земля.

– Как я вас понимаю, – кивнула она. – Пойдемте… я отвезувас.

– А куда… – Он громко икнул. – Куда мы едем?

– На Ангол-стрит, – отчеканила Наоми. – Меня очень тревожитДейв. Утром я там побывала, но его не застала. Боюсь, как бы он снова к бутылкене приложился.

– А разве такое с ним случается редко? – спросил Сэм,ускоряя шаг чтобы не отстать от нее.

Ветхий «датсун» Наоми был припаркован у тротуара рядом с егособственным автомобилем. Почти впритык.

Наоми оглянулась. Сэм прочитал в ее глазах и негодование, исочувствие. Словно она хотела сказать: Вы совсем не понимаете, что плетете, ноя вас не виню.

– Дейв воздерживается уже почти целый год, да толькоздоровье его оставляет желать лучшего. Вы правы – запои у него бывали не раз,но очередного срыва он может не перенести.

– И случится это по моей вине, – серьезно констатировал Сэм.

Наоми взглянула на него, немного удивленная.

– Нет, – сказала она. – Ни по вашей, ни по чьей-либо еще…Однако в любом случае нельзя допустить, чтобы это случилось. Быстрее. Садитесьв машину. В дороге поговорим.

5

– И расскажите мне все-таки, что произошло, – попросила она,когда вывела «датсун» на шоссе. – Все без утайки. Дело ведь не только в вашейседине, Сэм. Вы постарели лет на десять.

– Чушь собачья! – фыркнул Сэм. – Скорее на двадцать. Ачувствую я себя вообще на все сто.

– Так что же случилось? В чем дело? Сэм уже собрался былоответить, но, сообразив, что может о нем подумать Наоми, лишь покачал головой.

– Нет, – сказал он, – пока рано. Сначала вы мне кое-чторасскажите. Про Арделию Лорц. Я ведь не шутил вчера. И не валял дурака. Всеочень серьезно, Наоми. Поэтому прошу вас, расскажите про нее все, что знаете.

Наоми притормозила, свернула к тротуару напротив старогогранитного здания пожарной охраны и пристально посмотрела на Сэма. Даже подслоем косметики было заметно, как побледнело ее лицо.

– Так это правда, Сэм? Вы и в самом деле серьезно?

– Да.

– Но, Сэм… – Она осеклась, словно не зная, как быть дальше,затем заговорила – почти ласково, словно с набедокурившим по незнанию ребенком.– Дело в том, что Арделии Лорц нет в живых, Сэм. Она умерла тридцать лет назад.

– Я знаю, что она умерла. То есть теперь знаю. Но меняинтересует все остальное.

– Сэм, даже если вам показалось, что вы видели…

– Я точно знаю, кого я видел!

– Скажите, почему вы считаете…

– Сначала расскажите про нее, – угрюмо настаивал Сэм.

Наоми запустила двигатель, посмотрев в зеркальце заднеговида, она медленно отъехала от тротуара, затем начала:

– Известно мне не так много. Я была пятилетним ребенком,когда она умерла. Поэтому знаю про нее лишь понаслышке. Арделия Лорц посещалапервую баптистскую церковь в Провербии, однако моя мать отказывается про нееговорить. Как и остальные старые прихожане. Можно подумать, будто этой женщиныникогда не было.