class="p1">Отныне мне не светят ни крупные проекты, ни возможности для роста, ни продвижение по служебной лестнице. Помогите! Я не хочу быть бехенджи!

Мистер Арнав смотрит на меня то ли с жалостью, то ли с раздражением, то ли просто с грустью.

Кажется, в последнее время я разочаровываю всю человеческую популяцию сразу: своего начальника, родных, троих кандидатов в женихи. Даже Чоту, мальчик из столовой, всеми возможными способами дает мне понять, что я совершила величайшую в жизни ошибку, послушавшись родителей. А еще у меня появилось смутное подозрение, что он обзавелся еще одним поставщиком книг, потому что, наткнувшись на него этим утром в столовой, я застала его за торопливым запихиванием в школьный рюкзак стопки затейливых детективов Кэролайн Грэм. И я точно знаю, что этих книг ему не давала. Тогда кто же? Но эту тайну я попытаюсь разгадать как-нибудь в другой раз. А сейчас мне лучше думать о близящемся вечере с коктейлями.

После мерзко пахнущего и потного бесплатного массажа, обеспеченного бомбейскими электричками, я наконец вышла на крытой красной крышей станции «Бандра», больше похожей на министерскую дачу. А может, она и в самом деле ею была во времена британского правления. В пути я успела насладиться ароматом увядшей жасминовой гаджры, оказавшейся практически у меня в носу вместе с волосами ее обладательницы. Рыбачки из Коли прохаживались по вагонам в девятиярдовых сари, ловко управляясь с плетеными корзинами с рыбными потрохами. Мои джинсы и розовая футболка теперь смердели чужими телами, дешевыми одеколонами и рыбой, но я надеялась, что никто в клубе этого не учует.

Наконец я добралась до «Эреса». Он расположен на верхнем этаже одного из самых модных отелей Бомбея, прямо на побережье Аравийского моря. В первую очередь мне было необходимо избавиться от рыбного запаха. Для этого я припасла дезодорант «Акс». Я быстро скользнула в роскошную дамскую комнату, отделанную черным мрамором, в которой кроме меня была только одна женщина. Она выглядела как одна из тех моделей, чьи фото мы видим в журналах. Пусть не первого класса, но все равно: стройные ноги, водопад волос, шикарно сидящее серебристое платье, настолько щедро демонстрирующее грудь, что та грозит совсем из него высвободиться. Красавица задумчиво освежала помаду.

— Мужчины просто боятся сильных женщин.

Это она мне?

Судя по всему, да: двери во все три кабинки открыты, и возле стеклянных раковин мы с ней одни. Сложно кого-то слушать, когда прямо в лицо тебе смотрят две огромные груди. Четыре, с учетом отражения в зеркале.

— Сначала они хотят скрыть тебя, с макушки до пят, а потом и вовсе превратить в одну из этих домашних хозяек, в угоду своим мамочкам. — Голос у нее низкий, горловой, она растягивает согласные.

Я понятия не имею, как ответить, поэтому просто улыбаюсь.

— Хотя, наверное, у девушки, которая пользуется мужским дезодорантом, таких проблем не будет. — И она бросает уничижительный взгляд на маленький черный флакон «Акса» в моих руках, на мои «левайсы», футболку и топорщащиеся волосы. А потом следует к выходу так, будто она — владелица заведения.

Что это было? Надеюсь, она наткнется на своего свекра в этом своем платье. Я щедро распыляю вокруг себя дезодорант, чтобы заодно избавиться от шлейфа ее тяжелых духов. Я бы предпочла ведро «Акса» перебродившему цветочному запаху, который носит она.

Посреди лучей закатного солнца, мягкой спокойно музыки и мерцания гирлянд меня ждут Пиху и Аиша. И мне хочется упасть к ним в объятия и зарыдать.

Пиху сидит на одной из кожаных кушеток, яростно дрыгая ногами и глядя на Аишу, которая спокойно разглядывает что-то в телефоне. Завидев меня, подруга мгновенно бросается навстречу, протянув тощие ручки. Разноцветные браслеты съезжают до локтей.

— О боже! Этот дивный запах вчерашней бомбейской рыбы! — Пиху шумно вдыхает запах моей футболки и так крепко стискивает меня, что я почти задыхаюсь. Потом откидывается на чистейшие белые подушки и буквально мычит от удовольствия. — Каааак хорошо дома!

— Пи, на нас смотрят люди. — Аиша неторопливо оглядывает публику.

Но никто не обращает на нас внимания.

— В тебе явно не сохранились гены Сани, отвечающие за суетливость, Ашу. — Пиху хватает руку Аиши и гладит ею себя по голове. — Ну-ка, давай посмотрим, удастся ли мне перенять твои спокойствие и невозмутимость.

Аиша выгибает бровь и отнимает руку, поглаживая свое тонкое запястье.

— Нежность — это не твое. Во всяком случае, не в этой жизни.

Я не понимаю, как два эти создания могут дружить. Монах и Мститель. Я же — связующий элемент любой заварушки и в то же время вечный миротворец. Хотела бы я думать, что лучшая подруга и любимая кузина подружились благодаря мне, но это не совсем так. Семя их дружбы было заронено во втором классе, когда один мальчик сбил Аишу с ног, а потом уселся ей на спину и захохотал. Разъяренная Пиху в тот же день влетела в актовый зал, где обидчик Аиши читал стихотворение перед полутора сотнями других детей, и сдернула с него штаны.

В баре пока мало посетителей, поэтому я позволяю себе лечь на кушетку и потянуться. Покрывала приятны на ошупь — настоящий бальзам после моего офисного кресла в рабочем закутке.

В сумке Аиши звонит телефон, будоража закатную негу песней из болливудского фильма. Сестра торопливо отклоняет вызов. Сегодня она как-то непривычно тиха и задумчива и постоянно теребит в руках белоснежный платочек. Да, моя кузина до сих пор носит с собой тканевые платки с цветами и называет их «платочками». Ее явно что-то заботит. Но я не успеваю расспросить ее — Пиху, которая никогда ничего не ждет и не отменяет, бросается в атаку:

— Вот ты скажи, Зи, зачем? Зачем ты сотворила такую глупость?!

Из-за усталости я подумала, что она спрашивает меня о том, о чем я еще ей не рассказывала.

— Что тебе кажется глупым? Ты хочешь узнать, почему я отклонила предложение поехать на стажировку в Нью-Йорк?

Сначала между нами повисла тишина. Затем последовал взрыв.

— НЬЮ-ЙОРК?! — Пиху вскакивает на ноги, как шустрая кошка, и стеклянный столик между нашими кушетками сдвигается с места.

Аиша вздрагивает и быстро-быстро качает головой. Бар все еще полупустой, поэтому скрежет ножек столика разносится по нему гулким эхом. К моему большому облегчению, на нас никто не оборачивается.

Незадача.

— Так, всем оставаться на местах! О какой нью-йоркской стажировке идет речь? — Пиху перепрыгнула бы через столик, чтобы нависнуть надо мной, если бы не появление официанта.

Он приносит две тарелки с закусками: острые куриные леденцы[17] и хрустящие картофельные