— Покажи мне историю звонков, — уже со своим телефоном в руках, Мира была рядом. — Сделай скриншот развернутой отчетности…

Он быстро сделал то, о чем она просила, все равно видя боль и сочувствие и в глазах брата, и в глазах Миры. Они сомневались, считали, что он хватается за воздух… Но ведь Мира жива. А они со Стасом оба, своими глазами видели, как ее застрелили… Так почему и для него не может сработать чудо?!

Нет, он не будет об этом думать сейчас.

— Вот, — показал Мире время звонка. — Два часа после нашего разговора будет только через десять минут…

— Иногда в новостях время приблизительно указывают, Коля. Они же не привели хронометраж, часто сами не знают, опираются на то, что очевидцы говорят, а людям свойственно преувеличивать, — осторожно заметила Мира, переглянувшись со Стасом, который уже обошел Колю с другой стороны.

Она явно намекала на то, что поболее его разбирается в журналистской кухне.

Но Коля не желал слушать их доводы. Отложив планшет, на который просто не мог смотреть сейчас, он нажал на дозвон номера, физически ощущая, как его изнутри изглаживает это жжение, не желающее подчиняться контролю, усиливающееся от осторожных взглядом Миры и Стаса… Хотя в районе сердца уже имелось подозрение, что никто не ответит. И, как подтверждая это:

«Абонент вне зоны доступа. Вы можете оставить голосовое сообщение…»

Он не стал дослушивать, оборвав звонок. Но и на близких смотреть не мог.

Наклонившись, Коля уперся кулаками в стол, чувствуя, как все тело начинает трясти долбанным напряжением.

— Она не могла там быть! Не могла просто! — то ли им это доказать пытался, то ли себе?..

— Коля, я понимаю каково… — начал было Стас, опять сжав его плечо.

И да, брат реально понимал, но…

— Б**! — рыкнул он, отвернувшись назад, к окну, у которого стоял совсем недавно. — Мира же живая!!! — выдавил из себя единственный логический аргумент, который сейчас мог им привести.

Стас глубоко вдохнул, но не оспорил и не заявил, что это другое. Черт, иногда неясно, хорошо, когда кто-то тебя так понимает, или для обоих проклятие… Хотя это ведь и было проклятием, если семейным легендам верить.

— Ты считаешь, что тут тоже как-то СБУ повлияло? — мрачно поинтересовался брат, но в его глазах читалось сомнение.

Мира пока молча смотрела на них обоих, но, кажется, напряженно думала.

— Нет… — это больше на хрип было похоже, чем на адекватное слово. — Но… Сорок тысяч!!! — вдруг осенило его.

И почему-то больнее в голове стало, словно сосуд лопнул. Ну почему она ему не доверилась?! А перед глазами то испуганное и измученное напряжение в глазах любимой девочки, когда к нему приходила, и даже утром… Особенно тогда, когда уходила так, будто принуждала себя каждый шаг к машине делать. Вспомнилось, как она его сорочку просила…

— Сорок тысяч… чего? Это о чем сейчас? — уточнила Мира, явно не разобравшись, да и Стас, казалось, удивился его непонятному хрипу.

— Она у меня попросила сорок тысяч долларов! — почему-то было сложно говорить. То, что вертелось в голове, не желало оформиться в четкую мысль или последовательность. Но догадки…

Он хватался за них, как утопающий за соломинку. Возможно, зря… Но иначе Коля просто не мог. Поверить в новости — было бы сродни принятию смертельной дозы яда. Он столько еще всего не успел дать Лесе! Столько хотел бы ей подарить… Мать вашу! Он еще сам не надышался ею, не напитался касаниями к коже своего упрямого вредного ежика, не отпечатал вкус ее поцелуя на своих губах, только слишком хорошо запомнил последнее напряжение и какой-то надрыв. А еще боязнь, что так явно чувствовал в Лесе весь прошлый вечер и ночь… И это тоже сейчас сеяло сомнения! Быть может, сложись ситуация, как с Мирой, тогда, и у него не осталось бы шанса, поверил бы своим глазам. Но сейчас…

— И ты ей дал? — вроде как спросил Стас, хотя для всех здесь ответ был очевиден.

— Вчера вечером перевел, пока она… ужинала у меня. Часть наличными дал, — подтвердил Коля, все еще пытаясь продавить массивный деревянный стол кулаками.

— Сорок тысяч долларов… — задумчиво повторила Мирослава, и он, подняв голову, увидел, как в глазах невестки вспыхнул огонек азарта и явно начавшегося процесса анализа.

Мирослава была очень увлекающейся личностью там, где это касалось расследований. Или Стаса… И даже не вопрос, конечно, чем она увлекалась больше, достойно оправдывая теперь фамилию Гончаренко.

— Немало, — согласился и кузен, тоже глядя на свою жену. — И на многое хватить может… Хоть и не уверен, что такое… Правда, объективно мы не можем это сейчас основной версией считать. Зачем ей инсценировать свою смерть?

— Почему она мне не доверилась? — одномоментно с братом, как-то тихо и потерянно поинтересовался Коля, хоть и сомневался, что кто-то тут в состоянии ему ответить.

— Так, давайте помнить, что все вилами по воде писано, и может оказаться, что авария и… смерть Олеси — реальны, — Мира настороженно глянула в его сторону.

Но и по ней ощущалось, что как бы приободрилась, кажется, наличие и другой вероятности подняло дух.

— Мы хватаемся за соломинку, — согласился Стас, все еще не отпустив его плечо, кстати. И… Коля не был уверен, что готов заявить, словно бы такая поддержка лишняя.

Потому как и сам понимал, что хватается за призрачный шанс. И боль за рёбрами очень ощутимо об этом напоминала.

— Да, фактически, пока у нас нет никаких весомых доводов в пользу такой версии, кроме времени звонка, но и тут неточно все, и суммы, которая могла понадобиться ей вовсе на что-то иное. Да и причина для…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Николай слушал Миру, заставлял себя сосредотачиваться на каждом ее слове. Но у самого мысли крутились вокруг их последнего разговора по телефону и того, что Леся говорила во время завтрака, как держалась…

И вдруг у него мелькнула идея!

— Петя! — заорал он.

Да так, что помощник Миры, которого Стас переманил из редакции телеканала, забрав к ним и свою жену, подскочил и начал оглядываться, хоть и сидел за все той же стеклянной стеной. И та звук точно не пропускала, Стас это предусмотрел. Но не такой крик…