– А это?

– Это – Нед, лет в двенадцать. Их сын, наш двоюродный брат. Он погиб в начале войны, когда потопили его корабль.

Джесс ничего не сказала, просто перевернула страницу.

– Я прочла письмо, – сказала Джудит. – Рут, наверное, чу́дная.

– Так и есть. И смелая, никогда ничего не боялась.

– Она пишет, что ты тоже не из трусливых.

Джесс делано пожала плечами.

– Она сказала, что в лагерях вы были сестрами.

– Мы притворялись, что мы сестры. Поначалу. А потом это стало как бы правдой.

– Тяжело, наверно, было расставаться с ней.

– Да.

– Она бы хотела, чтобы ты приехала к ней в Австралию, когда будешь чуть постарше.

– Мы с ней говорили об этом.

– Я думаю, это прекрасная мысль.

Девочка вскинула голову и впервые посмотрела Джудит прямо в лицо:

– Правда? Правда можно?

– Ну конечно, разумеется. Скажем, когда тебе исполнится семнадцать. Всего лишь через три года.

– Через три года!

– Тебе надо учиться, Джесс. Когда мы вернемся, ты пойдешь в школу. Тебе многое предстоит наверстать. Но вовсе не обязательно отправлять тебя куда-нибудь далеко от дома. Ты могла бы ездить каждый день в «Святую Урсулу», где училась я.

Но Джесс не интересовали разговоры о школе. Она явно не собиралась бросать австралийскую тему.

– Я думала, ты скажешь, что мы не можем позволить себе эту поездку, что это слишком дорого обойдется. Ведь Австралия так далеко от Англии!

– Мы сможем это осилить, обещаю. И может быть, когда ты поедешь обратно, ты могла бы взять Рут с собой, привезти ее к нам.

– Ты серьезно?

– Да, серьезно.

– О, это моя самая большая мечта! Если бы мне предложили исполнить одно-единственное желание, то я пожелала бы именно этого. Когда мы прощались сегодня утром, хуже всего была мысль о том, что мы никогда больше не увидимся. Можно мне написать ей об этом? Я знаю ее австралийский адрес, я его наизусть выучила – на случай, если потеряю листок.

– Думаю, тебе следует написать ей завтра же. Не теряя времени. И тогда у вас обеих будет приятная перспектива, будет, чего ждать. Это важно – чтобы у человека всегда было чего ждать впереди… А пока нам с тобой надо подумать о делах не столь отдаленного будущего.

– О каких именно? – нахмурилась Джесс.

– По-моему, нам пора возвращаться домой.

Джудит собирала вещи. Она никогда особенно не любила это занятие, а на сей раз дело осложнялось еще тем, что с ней была Джесс и предстояло подготовить четыре места багажа – два для вещей, «нужных в дороге», и два – для «ненужных в дороге».

Для «ненужных в дороге» вещей она приобрела пару больших кожаных чемоданов, перетянутых ремнями на пряжках, – хотелось верить, достаточно крепких, чтобы выдержать суровое обращение портовых грузчиков Коломбо и Ливерпуля и не пострадать в случае падения с большой высоты. Под «нужные в дороге» вещи она отвела свой привезенный из Тринкомали чемодан, а для Джесс купила вместительный кожаный саквояж.

Магазин «Уайтэвей и Лейдло», этот «Хэрродз» Востока, не обманул их ожиданий.

Покупка одежды растянулась почти на целый день; Джудит разошлась вовсю, забыв на время о бережливости. Она знала, что в Англии продажа одежды нормирована строже, чем когда-либо: лишения военного времени все еще терзали измученную, многострадальную страну. Не говоря уже о том, что на улаживание формальностей уйдет, вероятно, какое-то время, и, пока соответствующая информация не поступит по различным бюрократическим каналам куда следует, они не получат талонов на одежду, продукты питания, горючее.

Поэтому для Джесс был приобретен полный гардероб: нижнее белье, рубашки, свитера, юбки, шерстяные чулки, пижама, четыре пары туфель, толстый халат и теплое, непромокаемое пальто. Все это было сложено на кровати Джесс в виде аккуратных узлов, которым предстояло отправиться в трюм корабля. Судно, как им сказали, до отказа забито возвращающимися военнослужащими, и каждый клочок свободного места будет на вес золота. Так что в дорогу Джудит отложила только самое необходимое: хлопчатобумажные рубашки, джемпера, шерстяную кофту, тонкую ночную рубашку, легкие матерчатые туфли. А на тот день, когда они сойдут на берег, – брюки и куртку из мягкой рыжевато-коричневой замши.

Сейчас, в четыре часа, пекло невыносимо, и с трудом умещалась в голове мысль о том, что через три недели они будут рады натянуть на себя все эти тяжелые, толстые, колючие вещи. Простая попытка взять в руки шерстяной свитер была мучительна – это было все равно что вязать в палящий зной. Джудит чувствовала, как по затылку стекают капли пота, влажные волосы липли ко лбу.

– Мисс Джудит, – послышался за спиной мягкий голос Томаса. Она выпрямилась и обернулась, отведя волосы с лица. Смущенный тем, что пришлось оторвать ее от дела, Томас робко стоял в проеме двери, которую она оставила открытой, для того чтобы создать сквознячок.

– Что, Томас?

– Гость. Ждет вас. На веранде.

– Кто?

– Капитан Хэлли.

Джудит ахнула, непроизвольно поднеся ладонь ко рту. Она чувствовала себя виноватой перед Хьюго: вот уже целую неделю, со дня возвращения Джесс, она его не видела, не звонила ему и – если уж говорить начистоту – почти не вспоминала о нем. А в последние несколько дней было столько дел, столько приготовлений, что так и не представилось подходящего момента, для того чтобы подойти к телефону и набрать его номер. Дни летели, сознание вины не давало Джудит покоя, и этим утром она написала себе строгое напоминание: «Позвонить Хьюго!» – и сунула его за раму зеркала в спальне. И вот он пришел сам. Он опередил ее, и ей было неловко и стыдно за свое бестактное поведение.

– Я буду через минуту, Томас. Скажи ему.

– Я принесу вам чай.

– Это было бы чудесно.

Томас поклонился и бесшумно вышел. Джудит, захваченная врасплох, бросила свои сборы, ополоснула потные руки и лицо и попыталась придать более или менее сносный вид слипшимся волосам. Ее легкое с короткими рукавами платье было не первой свежести и не идеальной чистоты, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Она сунула босые ноги в сандалии и пошла с повинной к Хьюго.

Он стоял, прислонившись плечом к столбу веранды, спиной к ней, и глядел в сад. Хьюго был в форме, только фуражку бросил на сиденье стула.

– Хьюго!

Он обернулся.

– Джудит.

В его лице она, к счастью, не прочла ни укора, ни раздражения. Как всегда, он просто был рад ее видеть.

– Ах, Хьюго, я сгораю от стыда!

– С чего вдруг?

– Мне давным-давно следовало тебе позвонить и ввести в курс всего происходящего. Но столько дел нужно было переделать, и у меня руки не доходили. Я ужасно перед тобой виновата!