В тюрьме Чехов подолгу беседовал с каторжниками. Он сумел распо­ложить их к себе, и они относились к нему на редкость доверчиво. Мы диву давались. Каторжане в большинстве хитры, подозрительны и лживы. Случайным посетителям тюрьмы они рассказывают самые невероятные истории, обнаруживая при этом редкую изобретательность, но с Чеховым они беседовали необычайно просто и правдиво.

Душевный человек, их высокородие Антон Павлыч,— говорили арестанты.

Был у нас в тюрьме бессрочнокаторжный Кириан БлохаУгрюмый, необщительный, жестокий и хитрый, но даже он в разговоре с Чеховым изменялся до неузнаваемости, и тогда в его интонациях слышались такие нотки, каких мы и не предполагали в этом человеке-звере.

Когда каторжники уходили на работы, Чехов переносил свои наблю­дения на детей каторжан и поселенцев.

Че^ов любил детей какой-то особенной, трогательной любовью. Он обладал исключительным умением постигать их психологию и говорить с ними.

И дети с большой охотой шли к «дяде Павлычу». В его присутствии они играли в свою обычную игру «в бродяги». Игра эта состоит в том, что дети, подражая бродягам, делают сначала приготовления к побегу. За­пасаются спичками, сухарями, солью, водой и оружием. Когда все приго­товления закончены, дети разбиваются на две партии: одна изображает бродяг, а другая — береговую стражу и гиляков. «Стража» нападает на «бродяг», и закипает бой...

Чехов живо передал эту игру в одном из сахалинских очерков, к со­жалению, не изданном по «независящим обстоятельствам»2.

Однажды Чехову пришлось присутствовать при наказании розгами одного арестанта3. Впечатление, произведенное этой сценой на Чехова, было столь сильно, что он долго не мог вспомнить о ней без дрожи в голосе.

Ведь это же ужасно, поймите,— говорил он с тоской и нервно ло­мал руки, хрустя пальцами. — Когда розга со свистом впилась в тело на­казуемого, во мне что-то оборвалось и застонало тысячью голосов...— рассказывал он тюремному доктору.

Весельчак-доктор смеялся и отвечал:

Пустяки, collega... Поживете — попривыкнете...

Вечером того же дня Чехов описал сцену наказания. Увы, и этот очерк постигла участь многих сахалинских рассказов...

В квартире доктора, где жил и Чехов, часто собирались по вечерам сахалинские служащие и их семьи.

Когда Чехов бывал «в ударе», он читал этой немногочисленной ауди­тории юморески из жизни сахалинских чиновников. Эти юморески не предназначались для печати. И тут же, по прочтении, они безжалостно уничтожались.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 О каторжном Блохе Чехов упоминает в книге «Остров Сахалин», гл. XXII.

1 В главе XVII «Острова Сахалина», в которой Чехов написал о положении де­тей на Сахалине, имеется несколько строк и об играх сахалинских детей: «Играют они в солдаты и в арестанты. Мальчик, выйдя на улицу, кричит своим товарищам: „равняйсь!" „отставить!" Или же он кладет в мешок свои игрушки и кусок хлеба и говорит матери: „Я иду бродяжить".—„Гляди-кось, часом солдат подстрелит",— шутит мать; он идет на улицу и бродяжит там, а товарищи, изображающие солдат, ловят его. Сахалинские дети говорят о бродягах, розгах, плетях, знают, что такое палач, кандальные, сожитель».

8 О присутствии (вместе с доктором и смотрителем тюрьмы) при наказании плетьми арестанта в посту Дуэ, 13 августа 1890 г., Чехов вспоминает в гл. XXI «Острова Сахалина».

А. С. ЯКОВЛЕВ. А. П. ЧЕХОВ. ВОСПОМИНАНИЯ.

Публикация Ю. И. Масанова

Публикуемые воспоминания о Чехове были впервые напечатаны в московской га­зете «Русский листок» 1904, № 200, от 21 июля и № 201, от 22 июля под псевдонимом Язон и до настоящего времени оставались вне ноля зрения исследователей жизни и творчества А. П. Чехова, если не считать разысканий библиографа И. Ф. Масанова, который установил, что автором воспоминаний является Анатолий Сергеевич Яковлев, малоизвестный журналист и беллетрист, сын владельца типографии в Москве, сенато­ра и камергера Сергея Павловича Яковлева (см. «Чеховиана»).

В 1880-х годах, как это и рассказывает автор воспоминаний, Чехов был его учите­лем и готовил Яковлева по русскому языку к экзамену в гимназию. После встречи Яковлева с Чеховым в Серпухове на любительском спектакле в 1897 г. знакомство их возобновилось и далее не прерывалось до смерти Чехова.

Вступив в конце 1890-х годов на путь журналиста, Яковлев неоднократно обра­щался за помощью к Чехову, который всегда охотно откликался на запросы своего быв­шего ученика, читал его рассказы, давал советы и помогал ему печатать его произве­дения.

Яковлев сотрудничал в «Русских ведомостях», «С.-Петербургских ведомостях», «России», «Новом времени» и некоторых других периодических изданиях 1890—1900-х годов. Здесь он напечатал несколько рассказов, повестей, фельетонов и корреспонден- ций. В конце 1890-х годов Яковлев был чиновником особых поручений при самарском губернаторе, а в 1900-х годах недолгое время состоял редактором неофициальной час­ти «Орловских губернских ведомостей».

С 1897 г. между Яковлевым и Чеховым существовала довольно большая и про­должительная переписка. Письма Яковлева к Чехову и затрагивают, главным обра­зом, вопросы литературной работы самого Яковлева.

В 1898 г. Яковлев несколько раз обращается к Чехову по поводу своих рассказов, и Чехов дает ему рекомендательное письмо к Суворину, о чем свидетельствует письмо Яковлева к Чехову от 16 февраля 1898 г. из Самары: «Многоуважаемый Антон Павло­вич! Посылаю вам мой маленький рассказ „Ад" и очень прошу вас, если только найдете его достойным, послать его в яНовое время". К моему большому сожалению, я не мог воспользоваться вашим рекомендательным письмом к Суворину, так как приехал в Питер за день до моей свадьбы и чувствовал себя нездоровым». Прочитав этот рассказ Яковлева, Чехов в неизвестном нам письме к Яковлеву сделал ему несколько указаний и советовал рассказ «почистить». 20 мая 1898 г. Яковлев писал Чехову: «Очень благода­рен вам за вашемилое письмо. „Ад" мой я „почищу" и в исправленном виде пришлю вам через несколько дней. Если это только вас не затруднит, то пошлите, пожалуйста, рас­сказ в „Новое время". Говоря совершенно откровенно, я очень стеснен в материальном отношении, а в пНовом времени" платят сотрудникам, кажется, лучше. У меня почти готов еще один рассказ, и, как мне ни совестно, а я буду просить вас принять в судьбе его ваше любезное участие».

Вероятно, именно о рассказе Яковлева «Ад» идет речь в письме Чехова Суворину от 12 июня 1898 г. из Мелихова: «Простите, посылаю вам рассказ одного молодого че­ловека, некоего Анатолия Яковлева, моего ученика, который уже у вас печатался.

Прочтите, пожалуйста, и если можно, напечатайте. Рассказ недурной. Этого Яковле­ва (сына камергера С. П. Яковлева) я когда-то приготовлял в гимназию, и он, глядя на меня наивными глазами, спрашивал: „Ваш папаша камергер?" А теперь он уже женат и служит