не обижался на своего любимого родственника. С тех самых пор как познакомился с Кари, наверно. Он долго не мог понять, почему дед так любит его мать, свою единственную дочь, ведь у него был он, Дайк, который старался быть хорошим внуком. Только теперь многое изменилось. Дайк понял, вернее прочувствовал, что значит любить до дрожи, до какого-то панического ужаса потерять объект своей любви навсегда, и не важно, кто это: ненаглядная женщина, кто-либо из родных или друзей. Потому все последние дни перед отплытием в Гейзу просто собирал Хилла в дорогу, пакуя по мешкам травяные сборы и напоминая, как и что принимать в случае плохого самочувствия.

От себя лично он написал письмо матери, а также короткое послание Арвиду эн Фрейру, ведь всё-таки благодаря ему тарфарак выпустил из Тагри «Чёрную медузу». И хоть «викинг» пытался оставить Кари на Севере в качестве своей супруги, его любимая никогда плохо не отзывалась о нём. Наоборот, сожалела, что чувства к ней причинили северянину боль. Дайк сам толком не понимал, зачем написал Арвиду. Проснулся как-то среди ночи, достал бумагу и, почти не думая, сообщил старшему гимастриану, что с Кари всё в порядке, однако путешествие на спине ангалина через холодные воды не прошло без последствий и она какое-то время не могла нормально разговаривать и долго хрипела, но теперь всё хорошо. А также написал, что зла на него Великая богиня не держит, просто при первой возможности неплохо бы вернуть любимые сапоги из крокодила, которые пришлось оставить при побеге с галеры. И всё.

До самого утра Дайк перечитывал это послание, составленное не совсем в подобающем тоне для столь высокопоставленного лица, думая, порвать или всё же передать с дедом. Но потом свернул в рулончик и залил воском. Ещё до самого отплытия торговой шхуны из Перрикола он думал, правильно ли поступил и как посмотрит на это Кари, когда вернётся, но теперь было уже поздно.

Идя вдоль пристани, а потом поднимаясь по улице, он никак не мог успокоиться и размышлял, почему это сделал, ведь Кари не просила, да и необходимости поддерживать с Арвидом какой-либо контакт не было. Уже ближе к вечеру, когда Дайк объехал всех своих пациентов (работы для лекаря теперь в Латрасе хватало), принял роды в семье одного из караванщиков да ещё успел разобрать кучу свежесобранных корешков и травок, в его городской дом заявились Карелл с Берком. С момента отъезда Кари и трёх недель не прошло и разлука ощущалась настолько сильно, что он даже не вздумал отказаться, когда Берк поставил на стол бочонок с кшасой.

Если целый день было очень тепло и ясно, то к вечеру погода испортилась. Подул прохладный ветер с моря, небо заволокли тучи и стал накрапывать дождь. Каол разлил кшасу по кружкам, а Дайк быстро собрал на стол. Поначалу они пили и закусывали молча, но после второй кружки Берк хлопнул парня по плечу:

– Да не переживай ты так! Вернётся наша золотая девочка!

Дайк ничего не ответил, лишь хмуро кивнул, а Карелл буркнул:

– Наша… Но не твоя… Ни в каких чувствах Кари тебе не признавалась…

– Но ведь и тебе тоже! – Берк за словом в карман не лез никогда.

– Вы опять начинаете! – Дайк стукнул кулаком по столу. – Ведь договорились, никаких споров о Кари! У вас двоих только одна тема для обсуждений!

– Ну почему же одна?! – каол хохотнул и принялся наполнять кружки, но выпить никто не успел. За окном мелькнули тени, послышались шаги и Грас пробасил:

– Так и знал, что вы здесь! Карелл, ангалины тебя ищут!

А в Тухлый дом прибыл гонец от Рекса с сообщением, что наёмники в пути и через несколько дней появятся в городской бухте, а также при них имеется официальный ответ Великого Ангалина на письмо третьего претендента.

Два дня для Карелла пролетели незаметно, а дел было ещё много. Нужно и ангалинов встретить, и подготовить новые телеги для их перемещения, ведь посадить рептилоидов в сёдла не представлялось никакой возможности. Они с Грасом возвращались с дальнего кордона, когда здоровяк вдруг сказал:

– Я сегодня ночью Олли застал на конюшне…

Карелл дёрнул поводья, и Дикарь замедлил шаг:

– И что?

– Странный он последнее время… Не помнил, зачем туда пришёл и глаза такие…

– Какие? – Карелл хмыкнул. – Небось перебрали вчера с Лакром…

Грас пожал плечами:

– Как пустые, что ли… Да и Берк, похоже, подозревает в чём-то нашего Оллиана, но, хоть я и спрашивал, он толком ничего не сказал…

– Берк себе на уме. Но его помощь весьма существенна, даже неоценима. Я уверен, что он с нами только из-за Кари. Он ей служит в первую очередь и, скорее всего, у него какие-то свои, далеко идущие планы, о которых он никогда не проговорится, даже будучи пьяным.

– Согласен, – Грас кивнул, задумчиво рассматривая камни вдоль обочины. – Так я пригляжу за ним?

– За кем?

– За Олли…

– Только незаметно. Он не должен почувствовать наше недоверие.

Глава 7

День до вечера пролетел так быстро, что я даже опомниться не успела, столько было всяких впечатлений. На территории дворца имелось большое пресноводное озеро, которое пополнялось очень интересным способом. В этих широтах ливни были частым явлением, и когда шли большие дожди, вода проникала сквозь породу как через фильтр, по каким-то каналам стекая в этот бассейн. Купаться в нём было нельзя, так как вода использовалась для питья, а вот черпать мне разрешили в любых количествах.

Как всё-таки правильно я сделала, что взяла Бумера с собой! Ведь обиталище Рекса – это сплошной лабиринт хотя и очень красивый, а с волком я и без Макса могла бродить где угодно, мой лохматик всегда был в состоянии вывести к исходной точке. Я так устала за первый день, что провалилась в сон сразу после плотного ужина, который быстро приготовила, забросив в походный котелок завитую раковину. Да вот только, засыпая, совсем не предполагала, какие невероятные, удивительные, но и очень страшные открытия ожидают всех нас в последующие дни.

Потянувшись после сладкого сна, я первым делом увидела Бу, с наслаждением грызущего какую-то кость, а вот Макс появился, когда работа по сооружению за зеркалом некого подобия умывальника была почти закончена. Мой ангалин принёс кусок турмана, уже готового к употреблению:

– Вс-с-се ждут только тебя! Ешь и пош-ш-шли быс-с-стрее!

Я не стала возмущаться, ведь продрыхла гораздо дольше обычного, а на новом месте спалось ничуть не хуже, чем в Тухлом доме. В приёмной зале меня усадили