Обе дамы были буквально потрясены. Мадлен считала, что укапитана сердечный приступ и он обязательно должен закончиться летальнымисходом. Ее муж перенес три приступа за пять лет. А Годард, ожидая новостей,снова почувствовал запах горящего хлопка. Минут через пять к ним спустилсяБарсет.

— Первый помощник говорит, что у капитана сердечный приступ,— сообщил он.

А также рассказал, что Линд соорудил нечто вроде кислороднойпалатки, и капитану уже стало легче. Спаркс пытается через калифорнийскиестанции получить соответствующие инструкции от службы здравоохранения США. Онтакже поддерживает связь с рейсовым кораблем, который находится от них в миляхтрехстах и имеет на борту врача. Если возникнет необходимость, то придетсярезко изменить курс и сблизиться с этим кораблем. И еще стюард добавил: Годард,если хочет, может подняться наверх.

Опять придется выступать в качестве свидетеля, подумалГарри. Когда он поднялся на верхнюю палубу, там, на мостике, находился третийпомощник.

Стин лежал на койке в своей каюте. Над грудью и головой унего размещалась импровизированная кислородная палатка, которую Линд смастерилиз ванной занавески. В эту палатку он ввел шланг, который был прикреплен ккислородному баллону, стоявшему на ночном столике. Когда Годард входил, Линдкак раз вынимал иглу из руки капитана, которому сделал инъекцию. Затем пощупалего пульс.

Гарри остановился в ожидании.

Линд удовлетворенно кивнул и опустил руку.

— Уже лучше, — произнес он. — Пришлось использоватьзанавеску от душа. — Он показал на импровизированную палатку. — Позднее боцмансделает палатку из парусины и вырежет в ней окошечко.

До конца этого рейса боцман успеет не только сделать палаткуиз парусины, но и зашить в ней всех, подумал Годард.

В этот момент вошел Спаркс и подал Линду радиограмму, как онсказал, из Общественной службы здравоохранения.

— Хм… Дигиталис… Кислород, — пробормотал тот и сунулрадиограмму в карман. — Это мы уже сделали. Спаркс, пошлите радиограммукапитану «Кунгсхолма», что мы будем поддерживать с ним связь, нотранспортировать капитана на его корабль не станем, если не наступит ухудшения.Там, видимо, смогут сделать не намного больше, чем мы…

Спаркс кивнул и вышел. Если я буду свидетелем еще парочкитаких сцен, то уверенно смогу выступать в роли театрального критика, подумалГодард. Он видел, как поднимается и опускается грудь Стина, и был убежден, чтоэтому человеку тоже суждено умереть, так и не приходя в сознание. Его поражалособственное спокойствие, но он пытался убедить себя, что никакое другое чувствоне только не поможет делу, но и сыграет против него.

Ведь он ни в чем не уверен. Это может быть и настоящийсердечный приступ, и следствие какого-то яда, который Линд подсунул капитану.Откуда ему знать, что содержал шприц — морфий или дигиталис? И у него нетникакой возможности что-либо узнать или что-либо доказать. Но даже если бы ибыла такая возможность, он все равно не смог бы уличить Линда в том, что тотпытался убить капитана Стина. В открытом море самый главный судья — ГосподьБог.

— Дайте нам знать, если наступят какие-нибудь изменения, —сказал он Линду и вышел. Выходя из каюты капитана, Гарри непроизвольно бросилвзгляд на фото в рамке, на котором были сняты женщина и две девочки. Онвздрогнул, словно его ударило электрическим током.

Полчаса спустя Годард и Мадлен Леннокс стояли на среднейпалубе. Солнце закатывалось за горизонт.

— Ты веришь, что это был сердечный приступ? — спросила она.

— Не знаю, — ответил он. — Все может быть. Но будьосторожна.

— В каком смысле? Или ты считаешь, что мне тоже опасно есть?

— Нет… Я знаю одно, и причем определенно: он настолько ловоки умен, что не будет повторяться. Кроме того, у женщины сердечный приступгораздо более редкое явление. Тем не менее запирай дверь своей каюты.

— Ты это тоже будешь делать?

— Конечно, черт возьми!

— Значит, запирать все двери? — повторила она и посмотрелана него пепельно-серыми, невинными глазами.

Увы, бесполезно ее предостерегать, подумал он.

— Считаешь, что я сгущаю краски?

— Нет, не считаю. Но ты ведь знаешь, как хорошо мне помогизбавиться от страха перед грозой…

В начале одиннадцатого Барсет принес весть: капитану Стинустало значительно лучше. Пульс стал более нормальным, и сейчас он спокойноспит. Линд буквально не отходит от него ни на шаг.

Некоторое время спустя Годард уже лежал голым на своейкойке. Неожиданно в дверь постучали. Он подошел к ней и посмотрел сквозьжалюзи. Это была Мадлен. Гарри открыл дверь, и она повисла на его шее еще дотого, как он успел закрыться.

— Я испортила тебе репутацию, — заявила она. — По-моему,меня видела Карин.

— А как ты относишься к своей собственной репутации?

— На этот счет я не тешу себя иллюзиями. Женщины всегда всезнают друг о друге. А ты, кажется, ждал меня. Ты не служил в береговой охране?

— А почему ты это спрашиваешь?

— Мне очень нравится их девиз: «Всегда готов!»

Мадлен быстро сбросила с себя одежду. А она не церемонится,подумал Годард. И ей совершенно безразлично, будет ли мужчина ее «завоевывать»или просто возьмет ее. Для нее самое главное — удовлетворить желания плоти. Но,с другой стороны, это упрощает дело — как для него, так и для нее. Нечувствуешь скованности…

Карин Брук попыталась сконцентрировать внимание на книге,которую читала, но разные шумы и шорохи мешали ей это сделать. Она чувствоваласебя как-то неуютно, беспомощно и по какой-то непонятной причине быланедовольна собой. Карин беспокоилась о капитане Стине, а его первого помощникапросто не могла понять. Он до сих пор оставался для нее загадкой. Один раз онауже доверилась ему, но потом опять убедилась, что он или умалишенный, илимонстр.

Ни с одним человеком невозможно об этом поговорить. Может, сГодардом? Нет, он слишком щепетилен и отчужден. Ему Карин никак не можетдоверить свои мрачные мысли относительно событий, происходящих на этом корабле.Если поделится ими, он просто поднимет ее насмех. Кроме того, она почувствовалак нему какую-то неприязнь с той минуты, как увидела, что в его каютупроскользнула Мадлен Леннокс. Правда, Карин постаралась убедить себя, что одноне имеет ничего общего с другим, но тем не менее сама в это не верила.

Сначала она нашла его привлекательным. У него мужественноелицо, он уверен в себе, имеет хорошие манеры. Но позже поняла, что ему нехватает тепла и чувств. А холодными, бесчувственными мужчинами она сыта погорло, как и равнодушными тоже. Их, казалось, никогда не мучают сомнения, онине знают страха. Абсолютно убеждены, что стоит им пожать плечами, как всенеприятности и беды исчезнут сами собой. И это в то время как другие люди,живущие чувствами, люди с мягкими сердцами или просто глупые, вечно попадали вбеды и неприятности. Одних пришибает к земле ударами судьбы, а другие саминаграждают судьбу пинками в зад. Карин с ужасом вспомнила, как буквально черезпару недель после гибели ее мужа его женатые друзья начали делать ей самыенедвусмысленные предложения.